Лола и любовь со вкусом вишни. Стефани ПеркинсЧитать онлайн книгу.
она обратилась к старшему брату за помощью. Этим братом был Натан. Меня она не хотела, но и на аборт тоже идти не желала. А Натан с Энди, которые к тому моменту жили вместе уже семь лет, мечтали о ребенке. Они меня удочерили, и Энди взял фамилию Натана, чтобы у всех нас фамилии были одинаковыми.
Да, биологически мой отец Натан является моим дядей.
Родители пытались помочь Норе. Она уже много лет не жила на улице – до того как у нее появилась собственная квартира, Нора обитала в приютах, хотя я бы и сейчас не назвала ее надежным человеком. Лучшее, что о ней можно сказать, это то, что она больше не пьет. Ну а со Снупи мы иногда видимся, если он приезжает в город. Он обычно звонит родителям, и мы выбираемся куда-нибудь поесть бургеров, а затем вновь не слышим о нем по нескольку месяцев. Большинство людей и представить не могут, что такое бродяжничество.
Я не люблю говорить о своих биологических родителях.
– Мне нравится, как ты оформила свою комнату, – внезапно говорит Крикет. – Классные лампочки. – Он указывает на гирлянды бело-розовых огоньков, натянутые под потолком. – И головы манекенов.
Наверху у меня к стенам прикреплены полки, где красуются бирюзовые головы манекенов. Они демонстрируют мои парики и очки. Сами же стены обклеены постерами со сценами из костюмированных кинофильмов и блестящими фотографиями культовых актрис черно-белого кино. Стол у меня ярко-розовый с золотыми блестками. Они осыпаются, когда подсыхают. А рабочая поверхность завалена открытыми баночками со сверкающим гримом, бутылочками с полузасохшим лаком, пластиковыми детскими браслетами и накладными ресницами.
На книжном шкафу выстроились бесконечные ряды спреев с краской и баллончиков с клеем, а стол для шитья украшает коллаж из журнальных вырезок с уличной японской модой. Сверху хаотично разбросаны клочки ткани. Полки над столом заполнены стеклянными банками с пуговицами, катушками ниток, иголками и молниями. Над кроватью у меня балдахин, сшитый из индийских сари и бумажных зонтиков из Чайна-тауна.
Выглядит немного хаотично, но мне нравится. Моя спальня – это мой храм.
Я смотрю в комнату Крикета. Голые стены, голый пол. Пусто. Он замечает мой взгляд.
– Не это ты ожидала увидеть, правда? – спрашивает парень.
До переезда его комната была такой же, как и моя. Заполненной. Кругом банки из-под кофе со всякими механизмами, шурупами, гайками, колесиками и болтиками. На стенах схемы и планы, испещренные каракулями, звездные карты и разнообразные таблицы. Повсюду лампочки, медная проволока и разобранные часы. И, конечно, машины Руба Голдберга[11].
Руб прославился своими зарисовками сложных машин, выполняющих простые действия. Ну, знаете, когда вы тянете за шнурок, ботинок переворачивает чашку, из которой выпадает шар, который приземляется в лунку, катится к качелям, которые запускают молоток, включающий лампу. Такой была комната Крикета.
Я отвечаю осторожной улыбкой:
– Все немного изменилось, К.Г.Б.
– Ты помнишь мое второе имя? – Брови
Рубен Люциус Голдберг (4 июля 1883 г. – 7 декабря 1970 г.) – американский карикатурист, скульптор, писатель, инженер и изобретатель. В США каждый год проходит конкурс машин Руба Голдберга.