Лола и любовь со вкусом вишни. Стефани ПеркинсЧитать онлайн книгу.
была бабушкой Энди, да и просто потрясающей женщиной. Одной из тех, что носили шляпы с перьями и участвовали в протестных маршах, отстаивая гражданские права. Долорес стала первым человеком, которому Энди решился открыться. Ему было тринадцать. Они были очень близки, и после смерти бабушка завещала Энди свой дом. Тот самый, в котором мы живем, викторианский особняк мятного цвета в районе Кастро[3]. И который никогда в жизни не смогли бы себе позволить, если б не щедрое завещание Долорес Дикс. Мои родители довольно обеспечены, но по сравнению с соседями… Ухоженные домики на нашей улице с их причудливо декорированными карнизами и экстравагантными резными орнаментами просто кричат о «старых деньгах». То же касается и лавандового соседского домика.
Мое имя связано также и с этим парком, Парком миссии Долорес. И это не случайность. Прабабушку назвали Долорес именно из-за близлежащей миссии, которая, в свою очередь, ведет свое название от речки, а оно звучит так «Эройо Де Нуэстра Сеньора Де Лос Долорес». Что переводится как «Наша Леди Печального Ручья». А кто не мечтает быть названным в честь депрессивного ручейка? Плюс неподалеку проходит главная улица, которая также называется Долорес. Это даже немного пугает.
Лучше уж я буду Лола.
Райская Бетси завершает свой туалет, и мы направляемся к дому. Я надеюсь, что родители не слишком истязали Макса. На сцене он ведет себя дерзко, но в душе – полный интроверт, и выносить эти встречи для него не так уж просто.
– Раньше я думал, что даже с одним заботливым отцом справиться весьма трудно, – сказал парень однажды. – Но два? Твои папочки сведут меня в могилу, Ло.
Мимо проносится грузовик, и, как ни странно, мое хорошее настроение мгновенно сменяется беспокойством. Мы ускоряем шаг. Должно быть, Максу уже совсем невмоготу. Не знаю почему, но чем ближе я подхожу к дому, тем хуже себя чувствую. В голове прокручиваются жуткие сцены: мои родители так замучили Макса вопросами, что он решил, я ему больше не подхожу.
Во мне теплится надежда, что однажды, когда мы пробудем вместе уже достаточно долго – дольше одного лета, – родители наконец поймут, что он тот самый, мой единственный, и перестанут обращать внимание на возраст. Но несмотря на их нежелание видеть правду, родители не так уж глупы. Они поддерживают общение с Максом, понимая, что, если запретят нам встречаться, мы можем попросту сбежать. Тогда я перееду в его квартиру, устроюсь на работу стриптизершей или стану принимать наркотики.
И это станет роковой ошибкой.
Но сейчас я бегу с холма и тяну за собой Бетси. Что-то не так. Во мне зреет уверенность, что это конец: Макс ушел, не выдержав жарких баталий с моими родителями по поводу бессмысленности его жизни.
Но вот я наконец добегаю до своей улицы, и все встает на свои места.
Это фургон.
Проблема не в завтраке.
Все дело в грузовике.
Но он наверняка принадлежит очередному арендатору. Это точно, так всегда бывает. Последние – супруги, пахнущие детской присыпкой и коллекционирующие
Район Кастро известен своим толерантным отношением к людям нетрадиционной ориентации. Помимо геев, здесь также часто селятся семейные пары без детей.