На пороге великой смуты. Александр Владимирович ЧиненковЧитать онлайн книгу.
да баня. А может, попробуем на шкуре, Авдотья?
– Нет, ни за что, – отказалась та. – Аж мороз по коже берёт, когда только подумаю об этом.
– Ты хоть обскажи, что и как? – захныкала, придуриваясь, Марья. – А я послухаю, и…
– Мне ещё Лука об том рассказывал, – начала Авдотья и при упоминании имени погибшего жениха троекратно перекрестилась на образа. – В Илеке али Бёрдах сеё стряслось, там его сродственники проживают. Так вот, собрались девки в полночь, взяли телячью шкуру, на которую сесть можно, пошли на перекрёсток дорог и тама «зачертились».
– Ух ты! – восторженно воскликнула Марья. – А что энто – «зачертились»?
– Круг очертили вокруг шкуры слева направо, – продолжила Авдотья. – А при «зачерчивании» сказали слова кощунственные: «Бог – за круг, а черти – вокруг». Так вот гадая, отреклись от Господа и вызвали нечистую силу себе в подмогу.
– И что? – выдохнула заинтригованная сестра.
– Сели они на шкуру ту телячью, падать начали, а их вверх подняло и понесло над городком.
– Вот это да! – выкрикнула Марья. – А на что на шкуре гадают? На жениха али на смерть?
– Лука ещё сказывал, что девки должны были услыхать что-то, на шкуре сидя, – спокойно ответила Авдотья.
– А что, не знаешь?
– Стук топора кто услышит – это к смерти. Звон колокольца али бубенца – к замужеству. А ещё Лука сказывал, что в какой сторонушке зазвенит, туда и замуж позовут!
– А я слыхала, что ежели пощёчину на перекрёстке снежную мазнут, к потере чести девичьей, – прошептала свою версию Марья. – Завсегда опосля гадания нужно домой вертаться не оглядываясь…
Мариула накрывала на стол. В сенях закипал самовар, а на стол она выставляла глиняные миски с мёдом, вареньем и подносы с выпечкой. Мариула знала, что в Святки получают временную свободу души умерших, и они рвутся в родные места, заходят в гости до самого Крещения. Специально для умерших в эти дни готовили поминальную пищу – жгли костры у ворот, полагая, что усопшие родственники будут обогреваться. Многим и вправду удавалось увидеть сидящего за одним столом с живым того члена семьи, кто умер последним. Правда, только в первый миг, если заглянуть в избу из сеней через дверную щель.
Мариула ждала гостей, но не мёртвых, как на Рождество, а живых, озорных парней и девок, которые в святочные ночи будоражили весь городок. Озорники никогда не обходили её дом стороной.
Если покойник сам не приходил в гости – парни и девушки начинали в него играть. Один из парней наряжался во всё белое, ему натирали лицо овсяной мукой, вставляли в рот длинные «зубы» из моркови и клали в гроб. Такого «умруна» носили по избам городка в сопровождении ряженых в попа, дьячка и плакальщиц. При этом кадило заменял глиняный горшок с дымившимися углями, сухим мхом и куриным помётом. Гроб с «покойником» ставили посреди избы и начинали «отпевать» его, используя отборную брань. А по окончании всех присутствующих девок заставляли «прощаться с покойником» и целовать его в открытый рот, набитый морковными