Суровый дегустатор. Андрей ЖеребнёвЧитать онлайн книгу.
по стечение срока, Рома формы с зарумяненными коричневыми верхушками, опрокинул каждую, вытряхнул на расстеленный на столе картон пышные булки, то замер на мгновение над ними, в немом изумлении шевеля те еще не снятой с руки суровой рукавицей.
– Что, – заволновался тут Овсов, – что-то не так?
– Да нет, – покачал головой Рома, – все здорово, наоборот…
И, сняв таки рукавицу, потянул большой палец кверху, в задумчивости кивая при этом головой.
– У меня самого такая выпечка пару раз только за рейс получалась… Слушай, но любит тебя хлеб-то: чтоб с первого раза, да чтобы так!..
В тот же день включил имя «Роман» Овсов в молитву о живых: поведал ведь тот ему тайну рождения Хлеба. И вспоминал имя его теперь каждый Божий день, а то и по несколько раз в день: уж сколько душа молитвы просила…
Молитвы читать, наизусть выучивая, Овсов тоже в этом рейсе принялся: «Деды-то наши читали!.. А ведь были они сильнее и чище нас, нынешних».
– Соберись!.. Соберись! – звонко и зло верещала шеф-повар Полина на великовозрастного своего повара-пекаря третьей категории.
На публику полного салона моряков, что собрались уже к обеду, сквозь распахнутые камбузные амбразуры работала. Но, что с женщины взять?..
Но в офисе компании настоятельно инспектор по кадрам рекомендовала: «Андрей! Поверьте мне – вам надо идти в рейс с Полиной: она вас и научит всему, и совершенно адекватный человек». Овсов поверил – никогда еще инспектор плохого ему не советовала. Он-то на другой рейс – попозже на месяц собирался: чтоб ремонт в новостройке двухкомнатной наконец закончить.
А теперь на другой ремонт попал – судовой. Но, не в пример ему, здесь все уже заканчивали – через несколько дней в море должны были уйти.
Овсов сегодня, на второй день своей работы на камбузе, по приказу Полины, сдобные булки творил. Вытворял, точнее. «Давай сразу посмотрим… Так – булки делать ты не умеешь!»
И приговор у нее скорый был!
Не она одна – все с некоторым (а то и большим!) сомнением на мужчину смотрели. Старпом, принимая декабрьским утром из рук Овсова кипу морских документов, крякнул на всю, полную прибывающим на судно морским людом, рубку:
– А… А как это – объясните?!. Состоявшийся уже человек, и в первый раз третьим поваром, только, идете.
Окна рубки были фиолетовы зимним утром, в самом воздухе висела полусонно-тревожная тишина.
– Все будет хорошо, – спешил унять чужие, на весь экипаж оглашенные, сомнения Овсов. – Нормально все будет!
Он справится… Другие же – справлялись… Ему бы только время – совсем чуть!
Потому, катал он булки с быстрой такой Полиной в четыре руки (успевавшей между тем еще и обед приготовить и раздать) старательно. Ну что – на передовой он сейчас: отступать нельзя ни на шаг. Семья ведь позади – ни больше, ни меньше.
А домашние ведь в него верят… И сын, ночевавший сегодня не несобранной еще со вчерашнего переезда кровати, кивнул ему с самого, почти, пола: «Удачи, папа!». И тесть по телефону булочку хлеба,