В закрытом гарнизоне. Книга 2. Валерий Николаевич КовалевЧитать онлайн книгу.
за висящий на поясе штык.
– Вот-вот, как только кто сунется, сразу коли!
Поднимаюсь на палубу и задраиваю люк. В отсеке уже стоит снятый с подволока раскладной стол, и мичмана быстро комплектуют его, чем бог послал. А послал он нам к «тайной вечере» несколько бутылок «Старого замка», батон копченой колбасы, шпроты, консервированный сыр и шоколад. Есть еще несколько банок томатного сока и галеты. Наполняем кружки вином и смотрим на Тоцкого.
– За Подплав, быть ему вечно! – провозглашает он тост. Молча сдвигаем кружки, пьем кисловатое вино, закусываем. Гудит зуммер отсечного телефона. Снимаю трубку. В ней голос Абрамова.
– Валер, ты? Я вам тут эскалопов нажарил, нести?
– Товарищ, мичман, – обращаюсь к Олегу, кок лично желает угостить нас эскалопами.
– Давно пора, – смеется Ксенженко, пусть тащит.
Отдраиваю люк, свешиваюсь вниз.
– Вахтенный! Сейчас подойдет кок со взрывателями, пропустишь!
– Есть пропустить, товарищ старшина!
Через несколько минут в люк протискивается Саня с картонной коробкой, из которой вкусно пахнет. На стол водружается судок с сочными кусками мяса и жареным картофелем, и несколько пышных, только что испеченных лавашей. Следует еще пора тостов, после чего начинается неизменная морская травля. Вино легкое и располагает к задушевной беседе. И она льется неспешно, как это бывает только на кораблях после тяжелых работ и авралов, в кругу близких друзей. Не забываем и молодого, спуская ему толику мяса с хлебом.
– Да, под твою свинину Абрамов, хорошо бы по лампадке шила – заявляет Порубов. – Да его Мыльников в свой шкаф зашхерил, – кивает на отсечный сейф.
– А что, у вас своего нету? – удивляется Тоцкий.
– Веришь, Петрович, в данную минуту ни грамма, ну да ничего, сейчас найдем. Ковалев, дуй к ракетчикам, они нам должны! – басит Ксенженко и тянется к телефону.
– Отставить! – смеется ветеран. Шила у вас навалом. Ну, так, где оно? Что подсказывают знания? – хитро щурится Тоцкий, похлопывая по брюху ближайшей торпеды.
– Правильно, в ней есть, – отвечает Олег. Килограммов шестьдесят, но оно же со рвотными присадками?!
– А что подсказывает опыт войны? – интересуется Тоцкий.
– Что пили его, но как, кануло в лету, никто не знает, – чешет в затылке Олег.
– Обижаешь, мичманец, хищно блестит золотой фиксой во рту Троцкий. Все, что касается минного дела, знаю я, и ношу вот тут – стучит себя по лбу. Вам, салагам, так и быть, расскажу что-то вы мне глянулись.
– Плесни – ка пайкового, – бросает он раскрывшему от удивления рот Абрамову.
Выпив «Замка» и немного помолчав, мичман выдает краткую историческую справку. Начиная с первой мировой войны, при использовании торпед в арктических широтах, в целях надежной работы имеющихся у них механизмов, в торпеды заливали чистейший ректифицированный спирт. У обслуживающих их минеров организмы замерзали не меньше, в связи с чем спирт зачастую, в тех или объемах,