Кукушкины слезки. Влад КостроминЧитать онлайн книгу.
посуди, если бы Виталик в милицию позвонил про бомбу, то кто бы ему поверил? И вообще, я не позволю делать из ребенка кисейную барышню! Я его научу страну защищать! Он воин, который всегда должен быть готов отдать жизнь Родине!
– Витя, а сам ты чего не готов был жизнь отдать? – ехидно, как ехидна, спросила мать.
– Катерина, у каждого свой фронт и партии виднее, кто и где должен жизнь отдавать!
– Скотина ты и лежебока!
– Сама ты скотина! А я государственный деятель! Меня партия тут поставила! Не мешай смотреть!
– Да, дела-а-а-а, – протянул лейтенант.
Ночная трасса бежала навстречу в свете фар. Деревья лесопосадок, наплывающие темной волной. В зыбких отсветах фар и не поймешь: то березка иль осина. Пунктир прерывистой разметки, бьющий сквозь глаза в цепенеющий мозг и подстраивающий под свой ритм сердца. Время от времени по сторонам мелькали скособоченные, замызганные покосившиеся деревянные домишки, подслеповато глядящие из-под резных наличников, которые, как казалось, помнили еще Наполеона. Какие-то деревеньки: сюрреалистичные и депрессивные, как сон психопата. Проскочил городок с облупленными панельными пятиэтажками. Пассажиры застыли, будто мухи в янтаре, только водитель лениво, будто нехотя, шевелил рулем да жал на педали.
– Давайте заночуем, – сказал Андрей Иванович, – а то Игорь уже носом клюет.
– Я могу подменить его, – зевнул Володя.
– Не надо. Спешить некуда. Лучше выспаться.
– Тише едешь, дальше будешь, – высказался Виталий. – Давненько я не ночевал в машине.
– Все лучше, чем в чистом поле, – сказал лейтенант.
Игорь съехал на обочину и заглушил мотор.
V
Липовый парок был чудо как хорош. Александр Степанович Филатов с наслаждением фыркал, будто сытый тюлень в марте, и ожесточенно хлестал себя двумя вениками: березовый в левой руке, дубовый – в правой. Но всему рано или поздно приходит конец, даже блаженству. Вконец обессилев, ссыпался с полка, едва не снеся дверь, вывалился из парилки.
– Уф, хорошо! – закрыл дверь, чтобы сберечь парок, подцепил из алюминиевой фляги ковш прохладной водицы, вылил себе на голову. – Уф, хорошо то как!
Повесил ковш обратно на стену, вышел в предбанник, где на столе из светлой сосны ждала вожделенная трехлитровка с пивом.
– А ведь должен был насторожиться, старый черт! – пронеслась запоздалая мысль. – Должен, твою мать!
Еще тогда, когда в сельпо вдруг неожиданно завезли пиво – нужно было насторожиться. Сроду такого не было, чтобы пиво завезли. Да еще и вволю. Слух о необычном явлении пронесся по деревне, как лесной пожар по сухой степи, и Александр Степанович невольно поддавшись общему порыву и, без особой надежды прихватив пару банок, пошел к магазину.
Фронтовик дед Агрофен Жигалин, прозванный острыми на язык земляками Аграфином и Прожектором Перестройки за то, что собирал по всему району подписи под петицией Горбачеву с требованием прекратить «сухой закон» привычно прокричал:
– Ветераны без очереди.
– Не волнуйтесь,