Жизни и реальности Сальваторе. Татьяна ШевченкоЧитать онлайн книгу.
планет около неё почти не было, и вся её красота растрачивалась впустую. Впрочем, такая толстуха и обжора вряд ли кого-нибудь бы привлекла: покопавшись в базе данных, я обнаружил, что это – сверхновая, поглотившая собственные планеты.
Я сделал несколько фото звездочки для своей коллекции и, рассчитав курс, двинулся к намеченной цели.
Три недели! Хорошо, что топлива достаточно, но как же это долго! Есть огромное желание погрузиться в спящий режим. Когда спишь, не так чувствуешь время: оно сжимается в снежок, и ты берёшь и кидаешь его подальше назад.
Пожалуй, лучше обойтись без спящего режима. Мало ли что найдётся в межзвёздном пространстве; а так я всегда буду начеку. Вот и командир мне всегда говорил: «Сальваторе, не растекайся мыслью по космосу, и мы не растечёмся вместе с тобой». Забавная шутка, как я считаю. В космосе-то всё замерзает, ха-ха-ха, ха, ха.
Да и как мне не растекаться? Мощности без боевых задач простаивают, а я только и вижу, что белые точки на чёрной бумаге Вселенной. Когда они долго не меняются, начинаешь думать, что тебя просто сунули в коробку с проделанными в ней дырками, куда падает свет, и нет ничего, кроме этой коробки и случайного света. Тогда я смотрю вокруг, но и справа вижу лишь такие же дырки, и слева, и снизу, и сзади. Будто поместили в ларь фокусника, где пространства нет, и тела тоже нет, только коробка, в которой заключено твоё сознание, и коробка снаружи, в которой проделаны звёзды.
А если я заключён в коробке, то что есть моё тело? Насколько оно чужеродно мне, и чужеродно ли?
Нет, оно не чужеродно, мне больно и визгливо, когда я сталкиваюсь с большими объектами, но иногда оно будто не совсем я, будто я когда-то был вне или мог бы быть, и это настолько потрясает меня – смотреть из тьмы одного короба в другой огромный короб…
Командир говорил, что иногда и он сам ощущает нереальность, даже мимолётность своего существования, эту странность смотрения изнутри своего мозга наружу, в свет – и возможность понимать, что ты видишь, и даже взаимодействовать с этим. Но бывают и странности восприятия. Он рассказывал, что если закрыть глаза, то иногда кажется, что от указательного пальца одной руки до пальца другой – как от Нью-Йорка до Москвы, а боль не всегда приходит вовремя, и порой ты просто смотришь на разрезанную в твоём теле рану и ничего не ощущаешь. Вот и у меня бывает, вот правда, я как-то смотрел на обшивку, а система сигнализации не работала, и я даже не совсем понимал, что это моя рана, только знал, что нужно изолировать отсек. Или трогаешь что-то манипулятором, а это вроде как не совсем твой манипулятор, то есть вот он, но до него как до Барселоны, что на Земле. Это странно, и в эти моменты безумно ощущаешь свою хрупкость.
Когда я делился этим с командиром, он почему-то добродушно смеялся. Его помощник как-то сказал, что я не имею права думать обо всём этом, что я должен выполнять задачи, но, повторюсь, мои мощности так огромны, что я могу выполнять несколько аварийных задач одновременно, а когда такой «пустой» полёт, то что мне делать? Это командир ему так сказал. Мол, пусть