Пусть об этом знают все. Рита НавьерЧитать онлайн книгу.
далека. Да и вообще, когда в душе хаос, а сердце разбито, все эти удобства начинают казаться такой мелочью…
И это хорошо, потому что пятьсот двадцатая «обитель», как именовал ее Денис, выглядела очень аскетично. Четыре койки с панцирными сетками, поставленные в два яруса, засаленные обои, облупившиеся тумбочки, драный линолеум.
– Ладно, обживайся. – Денис сгрудил сумки и пакеты у входа. – Моя комната в конце коридора, возле душевой. Захочешь чаю – велкам. Пацаны свое барахло сдали на лето на склад, чтоб абитура не расхристала. Так что, если вдруг что понадобится, обращайся.
Он подмигнул и вышел, но через секунду дверь опять открылась. Сам не стал входить, только голову всунул:
– А еще у меня телик есть. Имей в виду.
Снова подмигнул и снова вышел, теперь уже, наверное, с концами.
На Алену вдруг навалилась отупляющая хандра. Час, кажется, она просидела на стуле мешком, не двигаясь, глядя в одну точку. Утром ее здорово подстегивала злость. Затем Яковлев с его веселым трепом худо-бедно отвлекал от тоскливых мыслей. Теперь же накатило… Ведь, ни много ни мало, мир ее рухнул. Как с этим жить?
Денис еще пару раз забегал, интересовался, не нужно ли чего. Принес печенье и шоколадку. Потом сообщил, что уходит по делам, будет поздно, словно отчитывался, хотя его и не спрашивали.
Ближе к вечеру Алена рискнула прогуляться по этажу, посмотреть, где тут что. Длинный коридор с такими же, как в холле, нежно-зелеными стенами, казался совершенно нежилым. И неинтересным. Тусклый свет ламп дневного света. Вереница одинаковых, хлипких с виду дверей слева и справа. В уборной ни защелки на двери, ни кабинок. Это хорошо, сейчас никого, а потом как? Еще и мужской туалет по соседству.
Душевую Алена нашла в противоположном конце коридора. На двери скотчем наклеенный замусоленный лист в мультифоре с графиком: «Понедельник, среда, пятница – мужской день. Вторник, четверг, суббота, воскресенье – женский». Прикинула, что сегодня мужской день, но тут же усмехнулась. Будь даже и женский, она бы тут мыться не решилась: в дверях здесь в принципе отсутствовал запор. В тесном предбаннике оказалось темно. Лишь из самой душевой проникал тусклый свет, позволявший разглядеть, что по периметру стояли обычный скамейки, а на стенах – крючки. Разумеется, никаких кабинок тут не было в помине. Сплошной коммунизм.
В душевой тоже полнейшая открытость. Пять леек в ряд у одной стены и столько же – напротив, и никаких мало-мальских перегородок, лишь посередине длинная лавка.
Алена решила, что переночевать она здесь, конечно, переночует. Но потом лучше снимет квартиру. Не в убогой обстановке дело, а в том, что нигде ни малейшей приватности.
Поспать толком тоже не удалось. Про постельное белье она попросту забыла, а ложиться на голый матрас с рыжими разводами побрезговала. Задремала сидя, облокотившись на стол и пристроив голову на руки. Ни свет ни заря ее разбудила ритмичная дробь. Спросонья Алена и не сразу сообразила, что кто-то тарабанил в дверь, выстукивая «Марш энтузиастов». На пороге, ослепительно улыбаясь, стоял Денис.
– Доброе