. Читать онлайн книгу.
по новозаветному учению, кончится торжеством зла, а затем – Божественным вмешательством, Армагеддоном и победой Христа. До этого технические достижения и «мир», достигнутый ценой отречения от Бога, станут лишь средствами невиданного порабощения и нравственного падения подавляющего большинства людей. Никакого «прогресса» в этом смысле, с точки зрения христианина, не может быть и не будет.
Это прекрасно понимало большинство православных богословов многих веков. И в России, где Церковь оказалась под гнетом советской идеологии и в плену приспособленчества к ней, многие это понимали по-прежнему ясно. Так, круг митрополита Питирима (Нечаева), долго возглавлявшего Издательский отдел Московского Патриархата, отдавая дань официальному «миротворчеству» и «экуменизму», все же старался хранить верность более ранней русской богословской традиции. Как только ослабло давление советского режима, в церковных изданиях стали появляться творения «черносотенца» Иоанна Кронштадтского, рассказы о чудесах ХХ столетия, о недавних страдальцах за веру, многие из которых были монархистами и жесткими приверженцами учения о Православии как о единственной, безальтернативной истине. Не склонной к «прогрессизму» была и Московская духовная академия, крепко связанная с чуждой подобным веяниям Троице-Сергиевой лаврой.
Кроме богословских и идейных споров, лежавших «на поверхности», в мире «официальных» лекций, речей, статей и докладов, существовала и неформальная среда – духовники, диссиденты, старцы, проповедники, авторы самиздата. Здесь, конечно, были свои экуменисты и прогрессисты. Протоиерей Александр Мень и священник Георгий Кочетков практически признавали наличие настоящего христианства вне Православной Церкви – у католиков и отчасти у протестантов. Священник Сергий Желудков не принимал многое в Евангелии, зато оправдывал материализм – недаром диссиденты-атеисты чувствовали свою близость к нему, ведя очные и заочные дискуссии с «прогрессивным» клириком. «Приспособляемость, – прямо утверждал он, – есть свойство живого организма. Церковь приспособляется: значит, она живет».
Однако консервативная сторона была представлена гораздо большим количеством ярких личностей – пусть не все из них были широко известны, в первую очередь потому, что их не «раскручивал» через радиоголоса и «тамиздат» Запад, понимавший чуждость этих людей своим доктринам и планам. Хорошее паблисити получил только священник Димитрий Дудко – но и от него в Европе и Америке быстро отвернулись, формально из-за частичного примирения с советской властью в 1980 году, а на деле из-за его монархических и русофильских симпатий, а затем и из-за осуждения им либеральных реформ постперестройки.
Гораздо меньше были известны, например, Виктор Аксючиц – редактор самиздатского журнала «Выбор», сторонник православного традиционализма, или Владимир Осипов – честнейший диссидент, проведший 15 лет в тюрьмах и лагерях и никогда не шедший на сотрудничество