Хмурь. Ирина ЛазаренкоЧитать онлайн книгу.
он в был в лесу? С охраной! Лагерем стоял! Что он должен быть сделать, а?
– Да чего он может сделать-та, – Сивый оглядывает мужика, как приставшую к подошве рыбью чешую.
– Ты творишь козни, брат.
Сивый сплевывает и отворачивается.
Танна смотрит на мужика, не мигая, под ее взглядом тот бледнеет, краснеет, вжимает голову в плечи, но продолжает смотреть ей в глаза, как зачарованный горгоной кроль.
– Скажи, зачем был в лесу, – медленно произносит она. – Не скажешь – скормлю скотокрабам. Скажешь – уйдешь живой.
Он молчит, дышит с присвистом сквозь зубы, несколько раз сглатывает. Еще какое-то время они играют в гляделки, потом танна коротко двигает подбородком, и стражники ведут мужика прочь от судбища. Пленник повизгивает, загребает ногами, поднимая серую пыль. Рыбалки в круге молчат, поедают глазами Сивого. За кругом громко перешептываются, но слов не разобрать.
– Ну а ты что скажешь? – танна оборачивается к Хрычу. До этого мига я был уверен, что она не заметила нашего прихода.
Хрыч смотрит на меня. Вот вечно так: как щёки надувать – так Хрыч, как ответ держать – так сразу Накер. Не готов я отвечать, да и Хмурой стороне мне показать нечего. Попробовать, конечно, можно, да только понравится ли ей моё вторжение на авось?
– Девушка из длинного дома что-то знает, – говорю, сам себе удивляясь, – Лисица. Давайте её спросим. Она здесь? У неё цветные нити в волосах…
– Эт-та, штоль? – бодро доносится от домов.
К судбищу идут варки, трое. Стражники? Наверное, да, но доспехи на них другие. Они тащат длинный грязный мешок. В нём угадываются очертания чего-то изломанного, неживого.
– Удавилась в лесу, – равнодушно говорит стражник, когда мешок опускают наземь. Шепоток в толпе становится гулом, потом рассыпается на восклицания. – Прям в виду поселка удавилась. Мы вот приметили да сняли, чтоб марькой не стала, а то как начнет ходить-завывать промеж домов – такое нам надо?
Смотрю на мешок и почти вижу обвернутое им тело. Я откуда-то знаю, что мертвая Лисица – белая, что на её теле есть синяки и кровоподтеки. Знаю, что все три стражника ухмыляются, хотя их лица невозмутимы. Я шагаю к мешку, но один из варок преграждает мне дорогу. Поднимаю взгляд, щурясь от ледяного солнца, и вижу, что рот стражника беззвучно открывается. Потом понимаю, что у меня звенит в ушах.
«Они меня не выпустят».
Я даже не попытался задержать Лисицу утром, когда пришел Зануд. Я отправился шататься по поселку. И, пока я говорил с рыбалками…
– Странная история, – бросает танна, глядя на брата, – твоя стража, не моя.
Сивый склабится. Лисица мертва, и подозрения танны некому укрепить.
Мысли в моей голове – неповоротливые и тяжелые, как мельничий жернов, в ушах всё еще звенит, но я заставляю себя думать. Лисица знала о сиренах что-то, из-за чего её убили. И, наверное, не только о сиренах. Что тут вообще происходит, дележ танства между варками?
Если Лисица всё знала с самого начала, отчего