Бесконечная жизнь майора Кафкина. Александр ШушеньковЧитать онлайн книгу.
тьмы он крепко зажал губами сложенный мешок и двинулся в путь. Чтобы не рисковать, плантацию Оборвышевых предпочел миновать, держась прямо под окнами их дома. Уж там-то капканов, идиоты, не поставили, надо полагать?
Вынужденно прослушав перебранку супругов и затем перебравшись через забор, Кафкин очутился на огороде Котенко, где на некоторое время замер и прислушался. Тишина. В окне музыкального отпрыска еще горел свет. «Что это Матвею не спится, – недовольно подумал Григорий Францевич. – Неужто трезвый? Если так, то придется выждать, пока не угомонится. Беда с ним: ночь-то июльская коротка!»
Нет, ждать тоже не резон. Надо разведать обстановку, тем паче, что в будущем предстояли гораздо более сложные операции. Он продрался с мешком сквозь помидорные заросли, а потом – временно оставив его под окном – ловко вскарабкался по стене и глянул в распахнутую форточку.
Ну и зрелище! На животе и абсолютно голый лежал недвижный Матвей с паяльником в вывернутой нелепо руке, а в полуметре от него валялся опрокинутый телевизор «Горизонт». Судя по снятой задней крышке и торчащим внутренностям, Матвей чинил этот источник разума, но что-то пошло не так… Может быть, ударило током? Не исключено, подумал Кафкин, озирая пейзаж, обильно сдобренный разбросанными беспорядочно проводами, осколками кинескопа, радиодеталями, корками хлеба, давлеными огрызками яблок и помидора, полуоткрытыми килечными банками, стаканами, рыбьими скелетиками, блестящими чешуйками… А еще отчего-то бросились в глаза отставному майору лежащие на столе полосатые носки музыканта и коричневые трикотажные штаны, запутавшиеся в районе его щиколоток.
Жив? Если убило, то дело – дрянь: влезешь, а завтра милиция заявится и начнет расследование. Могут и собаку притащить, а эта тварь, не дай бог, след Кафкина учует! Найдут, привлекут, и пойдет писать губерния. А потом, глядишь, и мокруху пришьют! Времена-то нынче какие, а? Будто в ответ на мысли Кафкина лежащий дернулся, оторвал лицо от паласа и выкрикнул:
– Факен! Папаня, водки!!!
И вновь уткнул горбатый нос в палас.
«Живой, – облегченно произнес про себя Григорий Францевич. – Музыканты, они, вообще говоря, живучие, как тараканы! А как дела у отца?»
Он переместился к окошку Спиридона Гавриловича: оно тоже светилось, но форточку имело закрытую. Сквозь незашторенное стекло было видно, как бывший штурман дальней авиации лихорадочно гонит строки.
Лев Толстой. Достоевский. Кафка! Не иначе, в классики выбьешься, да Нобелевскую премию ухватишь! Ну-ну, лепи горбатого, писатель, а мы – потерпим.
Ждать пришлось недолго. Маразматик быстро устал, выключил настольную лампу и, не раздеваясь, завалился на кровать. Поскольку его форточка была закрыта, к цели оставался единственный путь – через комнату сына Матвея. «Что ж, будем тренироваться в роли спецагента, все равно это потом пригодится. Хоть в Цюрихе, хоть в женской бане, хе-хе!»
Вчерашний опыт лазания в форточку не прошел зря: даже с мешком в губах Кафкин легко