Избранное. В переводе Станислава Хромова. Шарль БодлерЧитать онлайн книгу.

      Так пусть падет весь гнев и зло твое

      На монстра этого, – о нет страшнее мести, —

      В ствол дерева вонзится острие,

      И плод умрет с твоим проклятьем вместе!

      Глотая пену ярости слепой

      И не поняв веленья высшей воли,

      Безумная, сложила под собой

      Костер из материнских слез и боли!

      Но ангелы не могут жить без них —

      Изгоев и бродяг! Дитя благословляя,

      Амброзию из солнечных своих

      Краев ему недаром доставляют.

      И вслед за ним, поющим безмятежно,

      Оплакивают горько крестный путь

      Малютки, что под небом неизбежно

      К погибели придет когда-нибудь.

      Твоя любовь презрением гонима,

      А чистый взор рождает в людях гнев,

      Они страданий ждут от пилигрима

      И гибели, от злобы опьянев.

      Их ядом даже горький хлеб отравлен,

      В вине разводы бешеной слюны,

      Им чуждо все, на чем твой след оставлен,

      И гений здесь виновен без вины.

      И в той толпе жена твоя без лени

      На перекрестках всех и на торгу

      Кричит: – «Он мной повержен на колени,

      Все, что угодно, сделать с ним могу.

      Я умащу божественную кожу,

      Поставлю угощенье ему —

      И этим дух растлю и уничтожу,

      И в жертву божий дар его приму.

      Когда ж наскучат муки иноверца,

      Как гарпия, показывая нрав,

      Я когти выпущу, которые до сердца

      Достанут, грудь поэта разорвав.

      И зверь во мне откликнется без злобы,

      Когда возьму, как птицу из гнезда,

      Я это сердце трепетное, чтобы

      Швырнуть на растерзание туда!» —

      Но ты, поэт, воздевши к небу руки,

      Презрел своих бесчисленных врагов,

      И смех толпы, и горький миг разлуки,

      В лучах лететь к всевышнему готов.

      – Хвала творцу, – в страданиях без меры

      Есть все же суть божественных Начал;

      От жажды душ нам дан напиток веры,

      Которого сильнее не встречал.

      Вкусив его, как радость неземную,

      К святому воинству в броне своих уродств

      Примкнет поэт, – во власть совсем иную, —

      Под знаком Сил, Престолов и Господств.

      Я знал одну, но славную дорогу,

      Мне муки ада вовсе не страшны,

      Во времена, отверзнутые богу,

      Я сплел венец неведомой страны!

      Венец роскошный даже для Пальмиры!

      Достань хоть все алмазы из морей,

      Все изумруды будущего мира —

      Ничто перед короною моей.

      Она горит во тьме вселенской ночи

      И на века останется светла,

      И отразив тот свет, людские очи

      В веках померкнут, словно зеркала.