Адмирал Колчак и суд истории. Сергей Владимирович ДроковЧитать онлайн книгу.
«поднять его на штыки» и почему «окончательное завоевание Октябрьской революции на территории Сибири» связывалось с взятием Красной армией всего лишь одного из ее городов? В связи с последним – не имел ли Иркутск гораздо более важного значения, чем просто город, где расстреляли Колчака?
Следовательно, при формировании новой концепции Гражданской войны в Сибири сборники документов, опубликованные Центрархивом и истпартовскими журналами, воспоминания активных участников борьбы с «колчаковщиной» должны бесспорно засчитываться в актив, но только в качестве выразителей позиции одной из сторон и с обязательной существенной поправкой в контексте проблематики.
Выявить инициативное начало для поправки особого труда не составляет. Сами историки 1920—1980-х годов наименовали его «демократической контрреволюцией» и, желая подчеркнуть его малозначительность по сравнению с серьезными проблемами (большевистское подполье, рабочее, крестьянское и партизанское движения), определили как «сюжет».
Источниковая база в изучении «демократической контрреволюции» в Сибири традиционно основывалась на попавших в поле зрения исследователей типографских изданиях узаконений и распоряжений Западно-Сибирского комиссариата, Временного Сибирского и Омского правительств, декларациях и стенограммах съездов общественных и небольшевистских партийных организаций, газетах: эсеровских, меньшевистских, земских, кадетских, монархических и официальных, мемуарах представителей небольшевистских партий, «белого» и иностранного офицерства.
Результат анализа данных источников имел прежде, как правило, ярко выраженную партийно-публицистическую и популяризаторскую окраску, подменившую собой конкретно-исторический ход событий абстрактно-умозрительными схемами и положениями.
Даже в оценке классовой сущности «сибирской специфики» историки пришли к полярным выводам. «Там, где пролетариат был слаб, как, например, в Сибири и Поволжье, – писал Е.М. Ярославский[18], – эсерам и кадетам удалось их (крестьян. – С. Д.) обмануть призраком Учредительного собрания, как раз там контрреволюции имели свои первые значительные успехи. Руководящую роль в пролетарской революции играл город, деревня шла за городом, пролетариат повел крестьянство»[19].
В отличие от члена редколлегии «Правды» другой непосредственный участник событий в Сибири, Е.Е. Колосов[20], относил «спорадические и судорожные» «городские движения» за период 1918–1919 гг. на счет «провоцировавших» их «агентов власти». «Да и по составу участников эти городские движения являются, в сущности, полу-крестьянскими, т. к. они захватывали главным образом солдатскую массу, а не городских рабочих»[21], – заключал он.
Во всех работах первых историков Гражданской войны в Сибири отчетливо прослеживалась мысль, что сибирские эсеры, меньшевики и кадеты
Ярославский Емельян Михайлович (Губельман Миней Израйлевич) (1878–1943) – советский партийный деятель (секретарь ЦК РКП(б), член ЦК, ЦКК и ЦПК при ЦК ВКП(б), историк (с 1939 г. – академик), публицист, член редколлегии газеты «Правда».
Колосов Евгений Евгеньевич (1879–1937) – в 1895 г. окончил Томское реальное училище, учился в Томском технологическом институте. Видный член партии социалистов-революционеров (ПСР) с 1898 г., с 1905 г. член ЦК ПСР. С лета 1918 г. до 1920 г. проживал в Красноярске, где служил в губернской земской управе. Один из лидеров земского Политического бюро. С начала 1920 г. подвергался неоднократным арестам советской властью. 7 марта 1937 г. расстрелян.