Работа над ошибками. Вера КолочковаЧитать онлайн книгу.
тетка обрушила на нее гневный взгляд, но сомнение мелькнуло-таки на миг в ее глазах. Оно и понятно – никак объект для гнева на «корову» не тянул. Наташа была худа, как тростиночка, и стройна, как пугливая горная газель.
– Худая! – тут же добавила к своей «корове» тетка, и Наташа чуть не задохнулась от восторга.
Вот это перл! Вот это да! Корова худая! А сам диалог чего стоит! «Дергаешь копытами» и «телка стельная» – такое ж вовек не придумаешь! Нет, надо все, все запомнить. Дословно. И потом воспроизвести. А ключевыми словами для воспроизведения будут – «корова худая»…
– Сука в ботах! – пробурчала невнятно тетка, видимо решив, что «худой коровы» для Наташи маловато будет.
– Что вы! Я совсем не в ботах! – мило поморгав черными длинными ресницами, доверительно сообщила ей Наташа. – Я в босоножках на высоком каблуке…
– Нет, в ботах! Сука! В ботах! Я сказала – сука, значит, сука! – распаляясь эмоциями, уже билась в истерике женщина. – Иди давай отсюдова, раз ездить не умеешь! В такси со своими копытами езди, поняла?
– Хорошо. Как скажете. Я пойду. Тем более мы в милом диалоге уже две остановки с вами проехали. Моя следующая. А только я все равно не в ботах, а в босоножках на высоком каблуке… – лучезарно улыбнулась женщине Наташа, чудом увернувшись от рыхлого с ямкой локтя, нацеленного в ее худой бок.
Струя пассажиров вынесла ее из автобуса, и несколько сердобольных взглядов обласкали ее сочувствием – как-никак, а нахамили бедной девушке. Худой коровой обозвали и сукой в ботах. Спасибо, конечно, граждане… Ой, а какая там телка была, уже и не вспомнить! Как же, как же, слово такое… колхозное. Надо сосредоточиться и вспомнить, а то уплывет. Стилочная, стиляжная, степенная… Господи, как же… Стельная, вот как! Теперь не забыть бы. Надо срочно на работу бежать! Записывать!
Взмахнув сумочкой и красиво засеменив тонкими ножками на шпильках, Наташа пустилась бегом на зеленый сигнал светофора, проборматывая себе под нос: телка стельная, корова худая, сука в ботах. И снова: телка стельная, корова худая, сука в ботах…
А что было делать – пришлось повторять. Иначе вылетит из головы, потом и не воспроизведешь. Плоховато у нее было с запасом подобного рода хамских перлов. Откуда им было взяться-то? В их бабьем доме отродясь никакого мужчинки не водилось, ни хамского, ни интеллигентного. Тишина, чистый воздух, салфетки накрахмаленные. Бабушка маму одна растила, потом они с мамой вдвоем ее, Наташу, растили. Вернее, втроем. Все время она про старую няньку Таю забывает. Может, потому, что нянька Таечка им, в сущности, никто? Древняя старушка, прибившаяся молодой еще девушкой к дому, беженка с оккупированной территории, ставшая нянькой малолетней тогда еще бабушке, а впоследствии и маме, и ей, болезненной и «несадиковой» Наташе, и в конце концов оставленная после перенесенных двух инсультов в семье «на покое». Слепая, глухая, маленькая – сухонькое поленце, а не старушка. Правда, ослепла она совсем недавно. А когда Саша приходил в дом предложение делать, смотрела на него