Виртуальные войны. Фейки. Георгий ПочепцовЧитать онлайн книгу.
никак не могло изменить укоренившегося в сознании народа образа дряхлого и немощного генсека» [20].
Андропова многие обвиняют в том, что он сознательно создал миф о диссидентской угрозе, поскольку диссиденты реально не ставили политических задач, они избрали самую мягкую форму сопротивления – этическую. Благодаря новому врагу (внутреннему) значимость Андропова возрастала (и в финансировании КГБ, и в увеличении числа сотрудников). Все это представлялось руководству страны единственной возможностью удержания власти.
Вот мнение Л. Сумарокова, который как зять Суслова винит Андропова и в его смерти: «Сегодня это, возможно, звучит, как парадокс, но реально дело обстояло так, что раздувание деятельности, посвященной диссидентскому движению, Андропову было выгодно для достижения поставленной цели. Диссиденты – это ловко разыгранная с помощью любимого им 5-го управления КГБ – «андроповская страшилка», направленная против плюрализма мнений, а в конечном итоге, против демократии и идеологии социализма в целом. «Дело» Солженицына и Сахарова – прямое порождение андроповщины» [21].
Мы разобрали, кто возглавлял процесс, откуда пришли перестроечные телепередачи. Всем понятна также особая роль медиа, когда огромный пропагандистский аппарат вдруг развернул направление своей атаки, начав стрелять по тому, что до этого столь же яростно защищал. Но все это происходило постепенно, поскольку Горбачев тоже двигался долгое время строго по ленинскому пути в своих речах, реально начав вести население в другую сторону.
У нас остался нерасмотренным только один вопрос – контента. Какой контент мог повернуть страну? Общая идея его понятна. Как и во всяком революционном изменении действует поворот на 180 градусов. Это и «кто был ничем, тот станет всем» 1917 года, это и «белое стало черным, а черное – белым», условно говоря, если Троцкий был плохим, то теперь он должен был стать хорошим.
Виртуальная война – это в первую очередь контент, причем контент системного порядка. В этом случае введение одного контрсмысла тянет за собой остальные, поскольку идет борьба с такой же виртуальной системой, где каждый элемент намертво сцеплен с другими.
Следует признать, что Советский Союз был более силен в «комфортной» борьбе с противниками, когда они не допускались до диалога. А монолог легко объявлялся победой. В то же время Западом был накоплен опыт более серьезной идеологической борьбы с СССР, который сразу пустили в дело. А. Ципко вспоминал, как А. Яковлев дал ему задание как своему сотруднику подобрать все, что известно из критики марксизма (кстати, потом Ципко становится помощником секретаря ЦК Яковлева в 1988–1990 гг. [22], его сайт – tsipko.ru).
И у него есть такое же воспоминание более позднего порядка по поводу беспокойства или боязни ЦК из-за убыстряющихся событий в соцстранах: «Помню, как-то в начале 1989, скорее всего в феврале, попросил меня прийти в первый подъезд ЦК, в приемную Яковлева, его главный помощник, «правая» и «левая» рука,