Над островом чёрный закат. Юрий КолонтаевскийЧитать онлайн книгу.
обучение профессии и следующее за ним прозябание в изнурительной работе – весну за весной. Жизнь растений, не тревожимых памятью…
Он не смог отказаться от счастья, преступил Закон – забрал Веру с собой на Остров. Спрятал в своем поместье и почти на весну отошел от дел. Тем же, кто знал о его преступлении, повелел закрыть за собою дверь. Он умел защищать свои тайны.
Должное время спустя совершилось чудо – явился на свет мальчишка, его Адам. Он сам принимал роды. Его потрясли муки, которые на его глазах претерпела Вера. Когда же сын отделился от матери, приветствуя мир отчаянным басовитым криком, он принял ребенка на руки. Сначала ему показалось, что мальчик истек кровью, но, ощутив его сильные движения, он понял, что сын живой. Прижимая плотное, ускользающее тельце к груди одновременно сильно и нежно, он не испытал брезгливости, которую предполагал. Туника сразу же пропиталась кровью. Ребенок смолк, ощутив его тепло, пожевал губами, сморщился лицом, ему даже показалось, что он улыбнулся…
Вера была без сил, она приготовилась покинуть этот мир. Он удержал ее – не позволил. Позже он с истовым удовольствием наблюдал, как она кормит сына грудью, как возится с ним, пеленает, купает…
Она скоро поправилась – расцвела. Он украдкой следил за нею, не желая признать, что отныне они связаны прочно и навсегда. Рассуждая рационально, он видел перед собой живое существо, заменившее кювету, подобную той, в которой вызревал каждый исступленный на протяжении последней полусотни весен. Вера была живой кюветой, чувствующей и страдающей. Он знал, что кювету уничтожают после того, как она отслужит свое. Никому не придет в голову использовать ее повторно. По Закону Вера должна была закрыть за собою дверь. Она была плебейкой и к тому же родила ребенка, выполнив свое предназначение. Он был готов распорядиться, забывшись, но что-то не до конца осознанное, скорее всего, предощущение тоски, уже подступавшей вплотную, удержало его от шага, за которым, он знал, больше ничего не будет. Тогда он поверил по-настоящему, что выйти за дверь можно только в одном направлении.
Он тайно вернул Веру на Континент, в очередной раз нарушив Закон. Вскоре нашлось для нее приемлемое занятие: он поручил ей управление Большим инкубатором, в котором рождались и вызревали юноши для многочисленных шахт провинции и девушки, судьба которых была предопределена. Сына вместе с роботом-нянькой отправил к отцу, профессору университета, ничего не объяснив и настрого запретив раскрывать внуку правду о его происхождении. Больше он их не видел, но был вынужден признаться самому себе, что на самом деле память о них, затуманенная старческой слабостью, жила в нем всегда.
Теперь он думал о Вере и сыне не как о людях, с которыми когда-то соприкоснулся и которых должен бы уже забыть, он думал о них с такой достоверностью, настолько отчетливо видел их перед собой – мысленно, что едва сдерживался, чтобы не заговорить с ними. Ему захотелось немедленно вернуть Веру и сына в свою жизнь. Он не заметил, как немыслимое желание захватило его. Он решил сначала