Последнее наказание. Арабель МороЧитать онлайн книгу.
с какими-то почти звериными завываниями и визгами. Иногда голос женщины срывался, а потом она вдруг снова начинала кричать, но голос ее переставал быть похожим на женский и даже на человеческий. Он был низкий, грудной и какой-то тяжелый, отчего казалось, он звучал не из человеческого тела, а откуда-то из потустороннего мира. Словно завеса между нашим миром и тем прервалась, и вот теперь крики мучеников адских владений вдруг вылились в наш мир. Мне было страшно их слышать. Я боялась пошевелиться и чувствовала, что все тело мое стало трястись, словно от озноба, хотя в домике было совершенно не холодно. Каспар принялся кричать спустя пару минут после Фенны, и его крики показались мне еще страшнее, так как в голосе женщины я чувствовала боль и страх, а в его голосе я ощущала агрессию.
Когда я набралась смелости, чтобы выглянуть из-за очага, то увидела, что обоих супругов сильно трясло. При этом они то вскидывали руки или ноги высоко вверх, то вдруг садились или даже поднимались со скамей, но потом внезапно падали словно бы замертво. Ко всему прочему, они как будто изменились внешне. Их кожа посерела и стала казаться совершенно неживой. Было и еще что-то, чего я совсем не способна была объяснить – они, словно коконом, казались окружены некой прозрачной, искрящейся, серебристо-туманной оболочкой. Эта их оболочка постоянно меняла форму и будто бы пульсировала.
Воздух в домике звенел и стал таким тяжелым и густым, что мне казалось, будто я ощущаю его своей кожей. Все это было жутко страшно, но при этом невероятно интересно для меня. Я осторожно, стараясь не шуметь, понялась со своего места и перебралась ближе к краю очага, чтобы видеть все получше.
Бабушка Марселла между тем сновала от одного одержимого к другому. Возле каждого из них она поставила глиняные кружки до половины заполненные крупой, в которую были вставлены церковные свечи. Поверх крупы в кружках лежали сухие травы, наполнявшие комнату пряным, смешанным с запахом теплого воска ароматом. Приготовленным ранее травяным настоем старушка смочила полотенца и обтирала ими лица и шеи одержимых. Иногда она брала из кружек веточки сухих трав и поджигала их у свечи, а затем давала вдохнуть дым одержимым. Все время старушка то тише, то громче, то монотонно, то нараспев произносила слова:
– Я заклинаю тебя больного, но возрождённого чрез святой источник крещения именем Бога Живого, именем Бога Правого, Святого, искупившего тебя своею драгоценною кровью. Да удалиться от тебя всякое зло и всякий нечистый дух, заклинаемый тем, который придет судить живых и мертвых. Бог Милосердия, допускающий по милости щедрот своих претерпеть порчу тем, кого ты любишь, кого в любви принимаешь и кого для исправления наказуешь, тебя призываю я, чтобы ты своим слугам страдающим, оказал свою милость, чтобы ты то, что ради земной слабости гибнет, что осквернено дьявольским наваждением, воссоединил в единство тела и духа. Смилуйся, Господи, над нашими воздыханиями, смилуйся над слезами этих больных, полных веры в твое милосердие. Допусти их