Записки марсианина. Николай Иванович ЛипницкийЧитать онлайн книгу.
бросили в своё время тут подыхать, а ты его к нам тащишь? Пусть бы на своей шкуре испытал, каково нам пришлось.
– Ну, положим, не он бросил, и не тебя.
– Хорошо, моих предков бросили его предки. Но факт остаётся фактом!
– Если мы не будем помогать разумным, чем мы тогда от квиргов будем отличаться?
– Разумом. Ладно, проходите.
Я, вслед за Фрамом, обошёл костёр и увидел на той стороне тоннель, тянущийся в темноту. Опять пришлось включать фонарь.
– Не обращай на Хлюма внимания, – попытался успокоить меня мужик. – Так-то он человек хороший. Только вредный. Штуку эту свою можешь снять. Тут дышать можно.
Я осторожно оттянул маску и вдохнул. Действительно, воздух разреженный, но вполне пригодный. Значит, можно отключить генератор дыхательной смеси и сэкономить заряд.
– Кстати, так охранять вход, тоже придумал Хлюм, – продолжил Фрам. – Костёр посреди пещеры хорошо освещает всё пространство и любой, зашедший туда оказывается на мушке. А охранник прячется в гроте, совершенно невидимый в темноте. Гениально! Правда?
– Куда ты меня ведёшь? – поинтересовался я, проигнорировав его вопрос.
– В город.
– В город? Разве тут есть города? Если я не ошибаюсь, ближайший населённый пункт находится южнее километрах в десяти.
– Это – ваш. А наш – тут.
– Где?
– Вот.
Тоннель внезапно оборвался, и моему взору предстала огромная полость в скале. Редкие фонари, судя по копоти, поднимающейся над ними, масляные, слабо освещали местность, но, даже при этом неверном тусклом свете, было видно, что вся полость застроена. Узкие кривые улочки и дома, выложенные из грубого камня. По улицам ходили люди, где-то играла музыка, а из ближайшего дома раздавались крики. Какая-то жёнщина, на чём свет стоит, ругала своего нерадивого мужа. Я, даже, глазам своим не поверил. Разве такое может быть? Нам же всегда твердили, что за пределами городов жизни нет. Выродки не в счёт.
Фрам повёл меня по улице, свернул на ближайшем перекрёстке потом ещё раз и, наконец, остановился возле одного из домов, выглядевшего солиднее, чем остальные. Мой новый знакомый толкнул дверь и пригласил меня внутрь. Я вошёл и огляделся. Небольшая прихожая, полутёмная, освещённая только рассеянным светом, падающим из открытой двери во внутренние помещения. Запах горелого масла, копоти и немытого тела шибанул в нос.
– Кто там? – раздалось из глубины дома.
– Это я, Хилл! – ответил Фрам.
В дверях показался крепкий старик, весь седой, словно в муке вывалянный. Он, подслеповато щурясь, осмотрел нас обоих и, недовольно кряхтя, опять вернулся в комнату. Похоже, приглашение получено. Фрам понял так же и первым пошёл за стариком. В небольшой комнате мы уселись за стол, явно сделанный из оторванной от чего-то обшивки, и старик вопросительно посмотрел на меня.
– Вот, это наш староста, – пояснил мне Фрам. – Зовут Хилл. Меня ты уже знаешь, как звать, а кто ты?
– Меня зовут Грэг.