От репрессий к свету. Том 3. Владимир Ильич ТитомировЧитать онлайн книгу.
за народом, за страной, за её правовыми органами… А что же высказывания президента и премьера? Пустой звук? Повидимому они должны послужить толчком именно к такому окончательному рассмотрению и приговору. [Ну, и всё-таки, хотя и нет прямого приговора, его роль пока выполняют приговоры Басманного и Страссбургского судов. – Авт.]
В Японии, в марте 2011 года, – величайшая трагедия, землетрясение и цунами, взрывы атомных реакторов. погибли десятки тысяч человек. Но ведь не сотни тысяч, не миллионы! А здесь – миллионы, и не от явного бедствия, а по велению своего же вождя! Просто там это видно, а здесь всё завуалировано, прикрыто. Но ведь всё это, когда неоспоримо доказано, является отягчающими вину обстоятельствами! И если не один человек – лично, то толчёк, инициатива, исходили именно от него одного! [Яснее ясного, что не будь его, не было бы после Ленина этих репрессий!]
Итак, видим, что всё сходится к одному: оставить Сталина без официального обвинения нельзя! Это необходимо для благополучия России.
В откровениях по ТВ 2 февраля 2011 года, отмечая своё 80-летие и оглядываясь на годы нахождения у власти, Горбачёв сказал: «Я всё делал, чтобы не проливалась кровь». [Повторяю. Многие и могут на примерах Горбачёва, Хрущёва, Януковича, не удержавших власть при жизни рассуждать, что без этих его репрессий Сталина бы не стало, а значит – не было бы и тех его успехов! – Авт.]
Из событий сегодняшнего дня видим, что, стремясь удержать власть в Ливии, Муаммар Кадаффи приказал уничтожать своих оппозиционеров и силой сохранить власть. Все страны и международный суд объявили своё осуждение, а Америка направила в Ливию свой флот. Не успокоились, пока не умертвили Кадаффи.
Отсюда прямой вывод для нас, хотя это и без того очевидно, что нельзя считать великим правителя, если он удерживал власть, уничтожая массы людей, массовыми репрессиями. И уж – тем более, что сразу после его смерти начались также массовые реабилитации, а в стране всё, созданное им, развалилось, т. е. очевидно, удерживалось силой.
Режим, который внедрён, но потом разваливается, так как не нашёл поддержки ни у своего народа, ни в других странах, обречён, выглядит заблуждением, а его организатор, и тем более – массовый убийца, безусловно достоин самого большого правового, и всеобщего, осуждения.
Уже сделан такой вывод, что о Сталине будут ещё писать и писать. Но если его роль не определят окончательно, ко всему, что написано о нём, будет иное отношение, чем – после такого, окончательного, заключения. Например, что бы положительное ни писали о Гитлере, читая, всё это будут рассматривать с учётом его оценки как «главного военного преступника». Если о нём напишут явно положительное, читающий подумает: «Мы-то знаем, что такое не могло быть. Если он так себя вёл, то наверняка прикрывал этим свои преступления.» Так, мы читали о Гитлере и его окружении, что их жёны обращались к ним в защиту некоторых лиц. Во-первых, мы понимаем, что такие обращения объяснялись заблуждением жён, во-вторых, мы понимаем, что эти просьбы оставались без