Все романы в одном томе. Фрэнсис Скотт ФицджеральдЧитать онлайн книгу.
ведь зубрила, хоть и скор,
Тебе подсунет худший вздор.
Эстет, какую благодать
Вкушаешь ты, когда пахать
Начнет Шекспира, впавши в жар,
Пронафталиненный фигляр!
Твой здравый смысл и строг, и чист,
О правоверный атеист,
И если радикал начнет
Вещать, то ты раззявишь рот.
Кичась идейной широтой,
И в церковь ты зайдешь порой,
В почете у тебя, педант,
Равно и Вильям Бус, и Кант.
Живешь ты долгие года,
Уныло повторяя «да».
…Ура, счастливчики, – звонок!
И топотом двух сотен ног
Твои слова заглушены.
Нет больше сонной тишины,
И вмиг забудет наш отряд
Зевок, которым ты зачат.
В апреле Керри Холидэй расстался с университетом и отплыл во Францию, чтобы вступить в эскадрилью имени Лафайета. Но восхищение и зависть, испытанные Эмори в связи с этим поступком, заслонило одно его собственное переживание, которое он так никогда и не сумел понять и оценить, хотя оно целых три года не давало ему покоя.
Из кафе «Хили» они вышли в полночь и на такси покатили к «Бистолари». Их было четверо – Аксия Марлоу и Феба Колем из труппы «Летний сад», Фред Слоун и Эмори. Время было еще не позднее, энергия в них била ключом, и в кафе они ворвались, как юные сатиры и вакханки.
– Самый лучший столик нам, на двух мужчин и двух дам! – завопила Феба. – Поживее, старичок, усади нас в уголок!
– Пусть сыграют «Восхищение»! – крикнул Слоун. – Мы с Фебой сейчас покажем класс. А вы пока заказывайте.
И они влились в толпу танцующих. Эмори и Аксия, познакомившиеся час назад, протиснулись вслед за официантом к удобно расположенному столику, сели и огляделись.
– Вон Финдл Марботсон из Нью-Хейвена! – заорала она, перекрикивая шум. – Эй, Финдл, алло! Привет!
– Эй, Аксия! – гаркнул тот радостно. – Иди к нам!
– Не надо, – шепнул Эмори.
– Не могу, Финдл, я не одна! Позвони мне завтра, примерно в час.
Финдл, веселящийся молодой человек невзрачной наружности, ответил что-то неразборчивое и отвернулся к яркой блондинке, с которой он пытался пройтись «елочкой».
– Врожденный идиот, – определил Эмори.
– Да нет, он ничего. А вот и наш официант. Лично я заказываю двойной «Дайкири».
– На четверых.
Толпа кружилась, сменялась, мельтешила. Все больше студенты, там и тут молодчики с задворок Бродвея и женщины двух сортов – хористки и хуже. В общем – типичная публика, и их компания – такая же типичная, как любая другая. Три четверти из них веселились напоказ, эти были безобидны, расставались у дверей кафе, чтобы поспеть на пятичасовой поезд к себе в Йель или в Принстон; остальные захватывали и более мутные часы и собирали сомнительную дань в сомнительных местах. Их компания по замыслу принадлежала к безобидным. Фред Слоун и Феба Колем были старые знакомые, Аксия и Эмори – новые. Но странные вещи рождаются и в ночное время, и Необычное, которому, казалось бы, нет места в кафе, этих пристанищах всего прозаического и банального, уже готовилось убить в глазах Эмори всю романтику Бродвея. То, что произошло, было так неимоверно страшно, так невообразимо,