Вдали от рая. Олег РойЧитать онлайн книгу.
если она просыпается «на чужой территории», где нет нужных ей баночек, милых сердцу флакончиков и привычных тюбиков. К тому же, чем уговаривать понравившуюся девушку заехать к тебе «на чашку кофе», куда удобнее просто проводить ее до дома, оставляя за ней право в любой момент пригласить кавалера к себе или же не сделать этого. Волошин свято чтил собственное правило еще и потому, что случайные женщины, допущенные им в его холостяцкую квартиру, все как одна выражали настойчивое стремление остаться в ней навсегда, а это вовсе не входило в волошинские планы.
Но в то воскресенье вышло по-другому. Может, из-за того, что была не ночь, а день – солнечный и долгий летний день, от которого едва начало отщипывать кусочек за кусочком приближение осени. Воробьи на бульваре чирикали так, точно за окном была не пропахшая бензином, раскаленным асфальтом и людской усталостью Москва, а зеленое, светлое и душистое Привольное… Наслаждаясь бездельем, Волошин полулежал на диване в гостиной, ел черешню, сплевывая косточки в пепельницу и смотрел уже третий боевик подряд. И когда запиликал мобильный, в котором раздался нежный голос Аллочки, щебетавший, что она уже успела соскучиться, а сейчас как раз проезжает по Бульварному кольцу, Виктор милостиво разрешил ей заехать к нему в гости.
Сначала все шло как всегда. Совместный душ, потом небольшая прелюдия, затем собственно секс… Зачем Аллочке душ, Виктор не мог понять – от нее никогда не пахло потом. И вообще не пахло живым женским телом. Ароматы она распространяла исключительно парфюмерные, даже в тех укромных уголках тела, которым обычно свойствен определенный запах. И в какой-то момент Волошин вдруг подумал, что его это раздражает. Алла, безусловно, в высшей степени стильная дамочка – от белокурых локонов, не способных растрепаться даже в минуту страсти, до длинных, бриллиантово поблескивающих ногтей, хищной остроты которых Виктор слегка опасался. Каждый раз, когда они приближались к его паху, делалось как-то не по себе… Но сегодня не было даже этого чувства. Ему было скучно. Невыносимо скучно. Настенные часы тонкой стрелкой отсчитывали секунды скуки – той, что он уже выдержал, и той, что еще предстоит. Он заранее знал все, что скажет Аллочка, что она сделает… Точно она была актрисой, отлично, до последнего междометия и мелкого жеста, выучившей роль. Физически она казалась безупречной, даже родинки на правой ягодице расположены в каком-то высокохудожественном порядке… И это вдруг взбесило.
Какого черта? Что с ним? Но уже зародилась, тянула, сосала сердце тоска по женщине. Не по идеально запрограммированному роботу, не по живой кукле, с ног до головы пахнущей духами, а по той, которой незачем притворяться, потому что она хороша – настоящая… И так настырно защемило внутри… Как будто, тратя время на эту, ненастоящую, он упускает ту, которая, одна в целом свете, предназначена исключительно для него…
Поскорее выпроводив Аллочку, которая упорно пыталась навязать ему после секса изысканное чаепитие, он извлек из кармана висящих на стуле вчерашних джинсов зеленую листовку. И хотя вчера Волошин уверял себя, что