Когда возвращается любовь. Лия ЛуговаяЧитать онлайн книгу.
послушалась его. Он поднял свою рубаху и с силой прижал моё лицо к тому, что было у него между ног. Я никогда раньше не видела голого мужчину, во мне поднялось такое отвращение, что я вырвала. Он рассмеялся и как котёнка швырнул меня на кровать. Первый раз в своей жизни я испытывала казавшуюся мне невыносимой боль, которая без остановки пронзала моё тело снова и снова.
Когда всё кончилось, король сорвал с меня остатки моего нательного платья и довольный вышел из комнаты. Я знала, что будет дальше: ему нальют в кубок вина, и он как победитель поднимет перед всеми мою окровавленную свадебную одежду и прокричит, чтобы все в замке его слышали: «Она моя! Её кровь моя!» Именно так Гарольд и поступил – как и все владевшие землёй мужчины в Воландрии.
Как раненая кошка я лежала, обхватив руками свои колени. Меня всю трясло, но не от холода и уже неощущаемой мною боли, а от осознания того страшного, что со мной только что произошло.
Глава 11. Лиз
Я была на пятом месяце беременности. На УЗИ сказали, что у нас с Андреасом будет мальчик. Мой врач меня успокаивала, говоря, что токсикоз должен закончиться к концу третьего месяца, но я по-прежнему каждое утро рвала в ванной комнате, меня тошнило, а запах самого любимого человека стал меня просто раздражать, порой доводя до сумасшествия.
Я могла то плакать, то смеяться, а могла закрыться в нашей спальне и дрожать от панического страха, обхватив обеими руками подушку и с силой прижав к себе колени. Я не знала, откуда взялись во мне опасения, что за мной придут и убьют. Я даже попросила Андреаса, чтобы при мне он не брал ножи на кухне: в глазах, как какое-то смеющееся злым смехом наваждение, появлялись дикие картины резни и детские крики. Обидно то, что я видела это реально, но ни мой муж, ни мой доктор мне не верили, списывая всё это на побочные эффекты моего нынешнего положения. Всем, чем они могли мне помочь, – это прописать успокоительные, но жуткие картинки не спешили никуда уходить, и я была вынуждена проживать их наедине сама с собой.
Иногда меня посещала мысль, что, возможно, мои наваждения и впрямь вызваны моей беременностью. Тогда я начинала изводить себя виной и считать, что Андреас без всяких серьёзных оснований всё это терпит от меня. Но, к моему счастью, Андреас ни разу не сорвался, не накричал на меня, он был рядом, окружая меня своей заботой и теплом. Я немного успокаивалась, но ненадолго. Потом меня с головой накрывал токсикоза, и мне снова казалось, что я ненавижу его, и теперь я без всяких сожалений винила его во всём, что со мной происходит, но я не могла ему в этом открыто признаться.
Вдобавок ко всему меня очень сильно расстраивал факт, что работа над «Дельфанией» остановилась. Я так ждала окончания первого триместра, надеялась, что смогу снова писать как прежде. Но на третьем месяце на мои глаза словно упала белая пелена. Я испробовала все известные мне писательские приёмы, но ничего нового мне не приходило. Я открывала свой компьютер, смотрела на чистый лист и не могла выдавить из себя ни строчки. Я больше не видела событий.