Безумие белых ночей. Ринат ВалиуллинЧитать онлайн книгу.
именно на нашей улице?
– Оля! Оля! Оля! – прокатилось троекратное по двору, все еще не теряя надежды найти свою Олю.
– Эй ты, долбо… иди отсюда на х… – открылся окном чей-то разбуженный рот.
– Отстрелили. Кто-то опередил меня.
Во дворе воцарилась тишина.
– Ушел, – прошептала Шила, переворачиваясь на бок.
– Оля! Оля! – Словно эхо предыдущих криков, голос отдаленно воскрес в соседнем дворе.
– Неужели это так близко? – почувствовал я, как улыбнулась Шила.
В нашей пленке жизни я не видел ни одного неудачного кадра, как же она была фотогенична. Не только для моего объектива, но и для окружающих. Жена. Даже в кромешной тьме она отбрасывала свет, словно мантию, под которой ничего лишнего, только я и ее любовь. У нее, конечно же, были свои тараканы в голове. Однако уничтожить их значило потерять привлекательность. Я включил лампу настольную. В меня ударил свет.
– Читать будешь?
– Да.
– Что?
– Тебя.
– Ты не поймешь.
– Ну и что, зато я смогу гордиться, что читал свою жену. Прочел от корки до корки.
– До подкорки. Мне-то что с этого?
– Что тебе? Бессрочная аренда моей души и моего тела.
– Не густо.
– А я думал, тебе густа.
– Хватит включать испанский, три часа ночи, дай поспать, – уткнулась в подушку лицом Шила… Потом резко развернулась: – Ты хоть когда-нибудь можешь быть серьезным?
– Могу, но твой воинственный дух меня веселит.
Шила снова вернулась в подушку.
– Ты не спишь? – окликнул я ее через несколько минут контрольным.
– Самый дурацкий вопрос.
– Почему, почему не спишь?
– А ты не догадываешься?
– Если я догадаюсь, мы опять начнем выяснять отношения.
Читать незнакомые книги в детстве всегда было делом непростым. Я открывала толстые книги страниц на пятьсот, отнимала предисловие и послесловие с примечаниями, произведение становилось заметно тоньше, а если были еще и картинки, то уж совсем замечательное. Я пыталась освоить скорочтение, чтобы как-то прибавить скорости, читая страницы по диагонали (пытаясь применить теорему Пифагора, где сумма квадратов двух катетов равнялась квадрату гипотенузы), но тогда пропадало всякое удовольствие от чтения, то же самое, что пойти гулять в парк и резануть его по диагонали, чтобы быстрее вернуться домой. Хуже всего получалось с сочинениями. С русским всегда были проблемы, то запятую не там поставишь, то «не» напишешь слитно. Только позже я начала понимать глубину последнего правила: «не» раздельного, когда невозможно было смириться со сказанным, и «не» слитного, когда в силу обстоятельств приходилось терпеть. На русский моего терпения не хватило, я провалила сочинение на первых вступительных экзаменах в Университет. Филфак помахал мне своей женственной ручкой. Потом долго шла вдоль реки по набережной, в горле неприятный осадок досады, словно поела вяжущей все усилия хурмы. Фильтр при поступлении был тщательный, меня выбросило, как использованную