Киев 1917—1920. Том 1. Прощание с империей. Стефан МашкевичЧитать онлайн книгу.
фразами, я задал ему вопрос.
– Скажите, Ваше Превосходительство, за что я посажен и почему я сижу под арестом?
– Видите ли, полковник, я получил о вас очень нелестную аттестацию от департамента полиции с предложением вас немедленно арестовать и выслать в Иркутскую губернию. И вот, во исполнение этого распоряжения мною уже подписан приказ о вашей высылке, и для выполнения этого вы и арестованы, – ответил он мне прямо.
– Но, ведь, теперь, пожалуй, не существует уже и самого департамента полиции, и, думаю, его распоряжения для вас необязательны.
Генерал подумал с минуту, и обращаясь ко мне, сказал:
– Хотя я не имею права вас освободить, но я беру на себя и освобожу вас. Идите на гауптвахту, а я прикажу написать распоряжение об освобождении и сегодня, или, быть может, завтра, вы будете свободны.
Как полагал Михаил Грушевский, непосредственной причиной ареста Оберучева было то, что он опубликовал в «Киевской мысли» сведения о революции, «котрих місцева адміністрація не пускала, думаючи, що все се, можливо, тільки проминаючий епізод, і стара власть [щ]е поверне собі свої позиції»59. Однако документы свидетельствуют об ином. Через два с лишним месяца было опубликовано рассекреченное «Дело об отставном полковнике Оберучеве», из которого явствовало, что полковник попал «под колпак» имперских властей во второй половине 1880‑х годов (!). Его обвиняли в принадлежности к революционному кружку, арестовывали, заменяли ссылку разрешением на выезд за границу (с тем, чтобы он не мог продолжать подрывную деятельность в империи)… Наконец, 6 (19) февраля 1917 года штаб Киевского военного округа уведомил охранное отделение, что «дальнейшее пребывание [Оберучева] в Киеве является крайне опасным в политическом отношении <…> Главный начальник округа по представлению начальника киевского губернского жандармского управления приказал выслать в спешном порядке названного Оберучева»60. Следовательно, Ходорович не лукавил.
По возвращении на гауптвахту, через четверть часа, полковник был немедленно освобожден. Тогда же он узнал о предстоявшей смертной казни двух человек и передал генералу Ходоровичу просьбу отменить казнь, на что тот без колебаний согласился. Именно об этом случае Оберучев впоследствии рассказал на заседании Исполнительного комитета.
Прошло еще два дня. Вечером 5 (18) марта в квартире Оберучева раздался телефонный звонок…
– Алло. Кто у телефона?
– Генерал Ходорович! Здравствуйте!
– Здравствуйте, Ваше Превосходительство, что прикажете?
– Я слышал, – говорит генерал, и в голосе его слышна тревога, – что Вы собираетесь арестовать меня и генерала Медера (Комендант).
– Нет, Ваше Превосходительство. И не думаю, – ответил я, смеясь.
И я поехал немедленно к нему, чтобы успокоить его и снять всякую тень подозрений и сомнений в этом отношении. Мы просидели с ним часть вечера, и я успокоил его. Во время моего визита к нему позвонил генерал Медер с таким же запросом, и он успокоил его заявлением:
– У