Остров кошмаров. Паруса и пушки. Александр БушковЧитать онлайн книгу.
И даже пробил в парламенте закон, который предписывал: все возведенные к настоящему времени изгороди снести, отнятую землю возвратить общинам – с крупным штрафом для нарушителей, чувствительным даже для богатых лордов.
Вот только этот закон так и остался на бумаге, потому что затрагивал интересы слишком многих богатых и влиятельных людей. Никто и не подумал его выполнять, никто не был оштрафован даже на медный грош. А настоять на выполнении закона не мог даже, казалось бы, всесильный лорд-протектор, регент и дядя короля Сомерсет – против него выступила бы вся землевладельческая элита Англии, а такую схватку и Сомерсет бы не выиграл. Но он, по крайней мере, хотя бы попытался сделать что-то хорошее – а Нортумберленд в подобном никогда не был замечен. И это все о нем. Я с превеликим облегчением расстаюсь с этим прохвостом, запутавшимся в собственных интригах так, что они, собственно, его и задушили – а палач («в белом мясницком фартуке», как вспоминали современники) был только орудием…
Следом под судом оказались леди Джен Грей, ее муж Гилфорд Дадли и два его брата, Генри и Амброуз. Всех четверых с ходу обвинили в государственной измене. Что было форменным юридическим беззаконием. Строго говоря, их вообще не следовало судить – за что? Если леди Джен и играла какую-то роль в событиях, то насквозь пассивную, а ee муж не совершил вообще ничего, и уж совершенно непонятно, при чем тут Генри и Амброуз. С ними просто-напросто хотели разделаться. Как язвительно напишет потом Чарльз Диккенс, «леди Джен Грей обвинили в измене за посягательство на корону (которого, собственно, с ее стороны и не было. – А.Б.), мужа ее – за то, что он был ее мужем». Ну, а Генри и Амброуз, надо полагать, угодили под суд как «члены семьи врага народа».
Леди Джен – или ее муж – могли бы повторить те аргументы, с помощью которых добился снятия обвинения в государственной измене Нортумберленд. Но откуда такая хитрость и знание юридического крючкотворства у «книжной девочки» шестнадцати лет и Гилфорда Дадли – юнца немногим ее старше? Впервые в жизни столкнувшись с бездушной и жестокой судейской машиной, молодые люди явно оробели и совершенно растерялись – все четверо, не приведя никаких аргументов в свою защиту, послушно признали себя виновными в государственной измене…
Всем четверым вынесли смертный приговор – но королева Мария его не утвердила, отложив исполнение на неопределенное время…
Больше всех повезло лорду Генри Грею, отделавшемуся легким испугом. У него с давних пор была стойкая репутация, как выразились бы политкорректные американцы, «человека альтернативного интеллекта». А проще говоря, круглого дурака. Таким он и был – дурак по жизни. В событиях «девяти дней» он не принимал ни малейшего участия – кто бы доверил этому дураку что-то мало-мальски серьезное? Однако, если бы хотели расправиться и с ним, судей это обстоятельство не остановило бы – в конце концов, Генри и Амброуз Дадли тоже не принимали в событиях ни малейшего участия – но пошли