Империя Зла. Юрий НикитинЧитать онлайн книгу.
красиво и элегантно ел Черногоров, аккуратно отхлебывал кофе. Он все время помнил, что каждое наше слово и движение записывается как минимум с трех позиций, а потом специалисты проанализируют не только слова, но и мимику, паузы между фразами, движения рук, язык поз… По крайней мере, так было при предыдущем президенте.
Забайкалов с биг-маком в руке и чашкой дымящегося кофе в другой выбрался из-за стола, неспешно начал передвигаться вдоль стены с мониторами. Все работают, везде по большей части новости, часто вылезает клоунада или реклама. Забайкалов морщился, взял бутерброд в зубы, а свободной рукой ухватил пультик, пощелкал. На экранах пошла яркая чужая жизнь. Правда, в преклонении перед Западом не обвинишь, у министра иностранных дел свой профессиональный интерес, а чужеродные гамбургеры жрет не он один, у славянофила Коломийца за ушами вовсе стоит треск.
Отворилась дверь, Кречет вошел как входит смерч, что гонит за версту перед собою волну сжатого воздуха и стену из шаровых молний. Министры замерли кто с чашкой возле губ, кто с бутербродом в зубах.
Ноздри президента раздувались, как у зверя, почуявшего запах свежей крови. Он швырнул на середину стола не по-президентьи толстую папку, у Первого должна быть самая тонкая, рухнул в кресло так, словно сзади ударили под колени.
– Все жрете? – спросил он горько. – А там меня самого чуть не сожрали.
Коломиец спросил участливо:
– Тяжела жизнь отца нации?
– Противно, – огрызнулся Кречет. – Я думал, люди, а явилась делегация от лакеев!
– Лакеев?
– Да, целая партия лакеев и холуев!
Он тяжело опустился в свое кресло, жестом показал, чтобы продолжали, он сейчас снова вернется в наш мир.
– Что-то случилось? – спросил непонимающий Коломиец.
Кречет отмахнулся, но перехватил устремленные на него украдкой взгляды всего кабинета, прорычал:
– Приходили эти… которым то памятник царю воздвигнуть, то переименовать Москву в его честь, то назвать высший орден России орденом Николая Второго Мученика! Холуи чертовы! Хоть один бы возмутился, что большевики не только этого дурака и пьяницу расстреляли, но и лучшего поэта России, Николая Гумилева, поставили к стенке! И тысячи светлейших умов – ученых, поэтов, музыкантов, изобретателей предали смерти! И что народу сорок миллионов вообще истребили в бессмысленной Гражданской и в лагерях! Так нет же, им только царя жалко. Мерзавцы…
– Только ли они? – спросил я. – Церковь так вообще возвела его не то в сан святого, не то мученика. Только за то, что царь. Не за заслуги, а как собаку – за родословную…
Сказбуш возразил:
– Какой же он царь? Сам же отрекся от престола. Стал просто гражданином Романовым. Через полтора года расстреляли именно Романова с семьей, а не царя. Эти ж тупари и наступающий двухтысячный год упорно считают началом двадцать первого века!
Общество убогих, вспомнил я тоскливо, у которых амбиции непомерно выше их умственных данных, на днях с помпой создало Высшее Дворянское