Париж в настоящем времени. Марк ХелпринЧитать онлайн книгу.
до блеска отточен твой стан…
Ему нравятся стихи Бетчемана. Нравится вольтеровская эпистола «„Вы“ и „ты“». Оба поэта так хорошо разбираются в любви, что способны запечатлеть ее силой собственного воображения, даже когда она ускользает от них, как теперь, в Спарте, ускользнула от него.
Греция просто кишит французскими, немецкими и американскими туристами – французы и немцы здесь из-за выгодного обменного курса. Еще французы не хотят ехать туда, где правит Франко, а у немцев – к вящей неловкости всех прочих – приятные воспоминания о Греции, связанные с войной. Американцы, коим курс валют, похоже, благоприятствует почти повсюду, всегда шли косяками, даже до выхода фильма «Грек Зорба» с последующей бурной продажей книг Казандзакиса[28]. Музыка для бузуки популярна во всем мире, и это радует Жюля, который бесконечно восхищается Микисом Теодоракисом, невзирая на мнение факультетских снобов. Для этих людей вполне допустимо, что Бетховен и Лист обращаются в своем творчестве к традиционным танцам, что Сметана использует древнюю народную песню в Má vlast[29], но Теодоракису не дозволено возрождать душу Греции – возможно, потому, что он, предположительно, зарабатывал этим такую уйму денег. Пятью годами позже, во время диктатуры полковников, Жюль станет свидетелем ареста торговца из Итеи только за то, что у него в лавке звучала музыка Теодоракиса, но сейчас Греция безмятежна, во всяком случае на поверхности.
В афинском пансионе было забронировано только два номера, в расчете, что уж к Афинам кто-то из дружков достаточно сблизится с Сандрин, чтобы разделить одну из комнат. Но Сандрин сбежала, а Серж с Аленом решили поселиться вместе, так что Жюлю неожиданно повезло жить одному. Комната у него вся белая, за исключением мозаичного пола-терраццо. Две односпальные кровати с белыми простынями, без одеял – вот и вся меблировка, если не считать двух стульев и столика на терраске с видом на крошечную площадь между улицей Аристотеля и Каматерона. Туалеты и душевые – в коридоре.
Жюль входит в комнату Сержа и Алена, ставит рюкзак на пол и видит, что друзья его сидят рядом на кровати, печально повесив головы.
– Вид у вас невеселый, – замечает Жюль. – Неужели Сандрин вернулась? Или предчувствуете, что я заставлю вас оплачивать половину моей двухместной комнаты, а ведь я так и сделаю.
Серж и Ален – кузены. Они синхронно мотают головами.
– Нет, дело не в этом, – говорит Серж.
– А в чем тогда? Что стряслось?
– Мы завтра уезжаем, летим домой.
– А как же машина?
– Продали за бесценок. Да и черт с ней.
– Почему?
– У моей сестры рак, – говорит Ален.
Жюль никогда с сестрой Алена не встречался, но тоже ощущает горестный толчок.
– Понимаю. И очень сочувствую.
– Мы не знаем, куда запропастилась Сандрин. Сюда она не приехала. Ты остаешься один.
– Ничего страшного. Не
«Моя Родина»