Фарфоровый бес. Виктория ДьяковаЧитать онлайн книгу.
шали, колыхавшиеся от ее дыхания.
Отдавая себе отчет, что все сказано и больше ничего не остается, как уйти, Денис коротко кивнул головой, и вылез из кареты.
В лицо ему дохнул ледяной порыв ветра и посыпался мелкий снег. Марфушка, караулившая экипаж снаружи, притоптывала между двух сбитых проезжающими каретами сугробов.
– Что, месье, никак закончили? – спросила она нетерпеливо, пристукнув рукавицами. – Ехать бы пора. Барыня вернутся раньше нашего, вот уж выволочку устроят…
– Да уж езжайте поскорее, – ответил Денис с грустной улыбкой. – И проследи, чтобы мадемуазель не простудилась. Погода сегодня уж больно сырая.
– Прослежу, месье, не сумлевайтесь, – бодро откликнулась Марфушка. – Натру водочкой, заверну в одеялко верблюжье. Ничего с ней не станется. Эй, трогай, – она толкнула посапывавшего кучера и залезла в карету. Остановившись в нескольких шагах, Денис видел, как Марфушка елозила перед оконцем экипажа, то приподнимая занавеску, то опуская ее. Но Алиса не выглянула ни разу.
Громко прокашлявшись, кучер тронул застоявшихся лошадей. Довольно резко дернувшись с места, они повернули карету и покатили ее мимо манежа на Малую Морскую улицу.
Поправив треуголку, Денис медленно пошел по Конногвардейскому проезду. Он не торопился вернуться к ожидавшим его внутри манежа товарищам. Отчаянный порыв Алисы, ее готовность пренебречь условностями, готовность даже пожертвовать собой ради одной только встречи не оставили его равнодушным. В какое-то мгновение он испытал в себе неожиданную тягу к ней, даже желание единства душевного и телесного.
Он почти готов был согласиться с бабушкой. Ведь если не Анна, забывшая, оттолкнувшая его чувства, то почему не Алиса, кто, если не Алиса? Кто может быть лучше? Кто станет любить его больше, сильнее, нежнее, преданнее?
Как всякий, кто испытал разочарование и отказ возлюбленной, он теперь больше стремился не к тому, чтобы любить сам, а к тому, чтобы его любили. Он желал, чтобы любовь Алисы утешила его. Он вовсе не заботился о том, сможет ли сам возвратить ей хотя бы немного радости или безжалостно разобьет сердце, подаренное ему столь бескорыстно. Ведь грубо, жестоко говорить о любви, не любя, клясться в верности, вовсе не намереваясь соблюдать ее, убеждать в пылкости своей страсти, оставаясь холодным и рассудочным. Все это вполне могло бы оказаться сносным для мадемуазель Фелис, испытавшей в жизни немало радостей и разочарований, изведавшей любовь французских генералов, испанских тореадоров, русских придворных франтов. Но для Алисы, этого наивного, чистого, доверчивого и почти неземного создания подобный обман мог оказаться сокрушительным. Имеет ли он право разрушать ее жизнь только по той причине, что его собственную наивность и доверчивость однажды отбросили как ненужную вещицу, а он, подобрав их, затоптанные в грязи, вовсе не торопился снова натягивать на себя.
Он хорошо помнил, как больно узнать, что цена клятвам – грош, а чувствам – полгроша. И только одна встреча,