Ворон. иеродиакон Никон (Муртазов)Читать онлайн книгу.
нас, как самых дорогих гостей, приглашает в комнату, знакомит с женой, а потом говорит:
– Выслушайте меня, многоуважаемая Мария Николаевна, а затем судите, как хотите. Я Вам отказал в работе потому, что все места официанток у меня были заняты, а другой работы у меня не было. Отказал и успокоился, ведь формально я был прав. Однако настала ночь, и снится мне, что стою я перед образом Царицы Небесной и слышу от нее голос, да такой грозный, что я затрепетал весь: «Ты, слышу, не дал работы пришедшей к тебе женщине, она может погибнуть, и ты будешь виновен».
Проснулся я ни жив ни мертв. Сама Царица Небесная на Вашу защиту встала. Едва утра дождался и скорее к Николаю Петровичу пошел.
– Приведи, – прошу его, – Марию Николаевну, а он отказывается. Не знает, где Вас искать. Уж мы с женой волновались, сказать не могу, но, слава Богу, Вы пришли.
А я уж присмотрел, что столы можно немного потеснить в зале и еще один поставить, а два вынесем на улицу у входа, так что работа Вам найдется, и очень прошу завтра же приступить к ней. Я Вас поставлю старшей официанткой.
Я слушаю и не все понимаю, а в душе растет что-то ликующее, недоступное разуму – Нечаянная Радость.
Рассказ о. Георгия
Чтобы тебе был понятен мой рассказ, я должен сделать небольшое отступление.
Когда-то я был игуменом Мценского монастыря, который находился в Калужской губернии, по монастырским делам мне часто приходилось бывать в Калуге.
В один из таких приездов иду я по улице и вижу: возле дома стоит женщина в небрежно накинутом теплом платке и кого-то поджидает. Увидев меня, быстро подошла и поклонилась. Лицо бледное, и такая скорбь на нем, что я сразу со вниманием воззрел на нее, а она мне говорит:
– Батюшка, муж умирает, отойти от него далеко не могу, а его напутствовать скорее надо. Не откажите, пожалуйста, прошу Вас, зайдите к нам.
На счастье, у меня были с собой Святые Дары.
Ввела она меня в дом, посмотрел я на ее мужа. Совсем плох, недолго протянет, исповедовал его и причастил. Он в полной памяти благодарил меня и со слезами потом сказал: «Горе у меня большое, я ведь купец, но подошло ведь такое дело, что дом пришлось заложить, а выкупить не на что. И его через 2 дня с аукциона продавать будут. Вот теперь умираю, а семья неустроенной остается».
Жаль мне его стало. «Не горюйте, – говорю, – может быть, Господь даст, и вам я как-нибудь помочь сумею».
А сам скорее вышел от купца да на телеграф, и вызвал к себе в гостиницу одного духовного сына, тоже купца.
Тот вечером уже у меня в номере сидел, смекнул, в чем дело, и, когда был аукцион по продаже дома, сумел нагнать на него цену до 25 тысяч. Дом купил город. Из полученных денег 7 тысяч пошло на погашение залога, а 18 тысяч внесли в банк на имя умирающего купца.
Тут уже я с отъездом в монастырь подзадержался и после всех денежных операций пошел к больному рассказывать об удачном окончании дела. Он был еще жив. Благодарил меня, что я спас его семью от бедности, и к вечеру умер. Хоронить его я не остался, а поспешил в обитель и за разными событиями про него и забыл.
Прошло много