Даймон. Андрей ВалентиновЧитать онлайн книгу.
скучая в своем африканском Эдеме, вывел теорию, согласно которой в чужих землях национальные различия между европейцами становятся незаметными, все они начинают чувствовать себя «белыми» – в противовес «черным» или «желтым». Обобщать не берусь, но я с большей охотой предпочитаю общаться с работорговцем мистером Зубейром, чем с многими из португальцев – и даже англичан. Зубейр Рахама, потомственный купец и авантюрист, в средние века непременно стал бы великим человеком, истинным Синбадом Мореходом. Он и сейчас значит очень много в этих землях. Рахама силен, смел, в меру честен, в меру циничен, к тому же обладает невероятным оптимизмом. Но главное, пожалуй, то, что мы оба ищем нечто, выходящее за пределы обычных желаний и стремлений. Поэтому с первой же встречи легко нашли общий язык.
Я не идеализирую мистера Зубейра. Он вполне способен выстрелить в спину. Любому, включая, конечно, и меня. Может, уже выстрелил бы – но за моей спиной стоит верный Мбомо.
Сейчас Рахама, если я правильно понимаю, подталкивает вождей макололо к войне с южными соседями – матебеле. Вождей матебеле он уже уговорил.
По этому поводу в селении уже третий день царит большое оживление. Еще пару лет назад я исписал бы несколько драгоценных страниц, фиксируя особенности здешних обрядов, танцев, песнопений и военной раскраски. Кажется, именно этого ждут будущие читатели, которыми так искушал меня глубокоуважаемый мистер Вильямс, мой постоянный издатель. К счастью, у меня хватило осторожности заранее не подписывать договор. Боюсь, надежды упомянутых читателей на этот раз будут обмануты. Дело не только в моей болезни, мешающей регулярно вести записи. В последнее время я почувствовал, что африканская «экзотика», весь этот «color locale», стали восприниматься мною, как обычная и привычная данность. Люди, как люди, обычаи, как обычаи – столь же дикие и своеобразные, как и традиции европейцев, не говоря уже об обитателях Северо-Американских Штатов.
Впрочем, одна из песен, слышанных вчера вечером, мне чрезвычайно понравилась. Начинается она так:
Когда наш вождь поднялся на высокую гору,
Он просил о силе и мужестве, чтобы победить врага.
Он сказал: выпьем из чаши мужества, чаши, сделанной из вражьего черепа,
Это чаша боли и скорби, чаша борьбы и победы.
Вероятно, образ Чаши-Судьбы известен всем народом мира. Здешние макололо, само собой, понятия не имеют о Чаше Спасителя в Гефсимании.
Мбомо, сурово блюдущий мои интересы (равно как интересы будущих читателей), требует, дабы я не отвлекался на философские размышления, а занес в дневник нечто более актуальное и понятное. Например, рассказал о здешних дамах. Требование сие отчасти справедливо, посему обещаю коснуться этого важного предмета завтра же.
Пока что мы с Мбомо продолжили разбор и приведения в порядок наших вещей. Самое ценное мое достояние, конечно, инструменты, без коих это путешествие – всего лишь прогулка скучающего провинциального джентльмена. К счастью, все они в целости и сохранности. Прежде всего, это секстант работы знаменитых мастеров Джона Троутона и Майкла Симса с лондонской Флит-стрит.