Счастье на снежных крыльях. Крылья для попаданки. Ольга ГусейноваЧитать онлайн книгу.
духовный лидер, напоминающий земного шамана. А вот главой поселения является сурового вида высокий и плотный мужик с самым громким голосом, которым отдает короткие, беспрекословно выполняемые команды, за что мысленно называю его то вождем, то старостой. То Червонным Королем, особенно когда он смотрит на меня с затаенной злостью, будто в ожидании крупной подлянки. Словно я у него мешок сухарей в голодный год украла или прокляла всю семью до седьмого колена. В связи с чем радует то обстоятельство, что нахожусь в ведении именно шамана.
Как бы там ни было, надо срочно решать вопрос с побегом. Долго так продолжаться не может: «Тот, кто становится пресмыкающимся червем, может ли затем жаловаться, что его раздавили?»[1] Не хочу быть червем! Только как мне выйти из магической клетки? Еще нелишне было бы раздобыть обувь. Ноги точно не отморожу, но об острые камни и лед легко пораню и далеко босиком не уйду – по кровавым следам вычислят в два счета. А крылья… крылья – пока уютное одеяло и ласковые «руки» в трудную минуту. Не лишними будут вода и еда с собой, но с ними потом можно разобраться, по ходу дела. А вот с обувью и клеткой…
Мои размышления прервал странный нарастающий гул. Вечно спокойные и неторопливые деревенские забегали, запаниковали. Наверняка им все ясно и понятно, в отличие от меня. Женщины и дети вопили, часть мужчин понеслись к чуму шамана, другие карабкались в гору. Посмотреть, что за ней происходит? Или скрыться от опасности?
Белый Старик резко отодвинул полог своего чума, растолкал соплеменников и ринулся к ближайшему костру. В огонь полетел белый порошок для «сынка», камни с рунами – для «отца» и кровь самого шамана, полоснувшего по ладони ножом, – для «матери». Меня даже передернуло от этого действа.
Тем временем страшный гул нарастал, земля мелко содрогалась, как и я сама, глядя на происходящее с колотящимся сердцем и клацая зубами. Боже, это же землетрясение! От этой догадки стало жутко, ведь в горах это грозное явление природы еще страшнее. А мне даже деваться некуда: из клетки не выпустили. Я бессильно сжимала кулаки, нервно переминаясь с ноги на ногу и отчаянно глядя на жителей в надежде, что, может, хоть кто-то сжалится и выпустит меня из смертельной ловушки. Что же делать?
Неожиданно который день натянутая у меня внутри струна словно лопнула. В груди разлилось тепло. Я замерла, прислушиваясь к себе. Крылья заботливо укрыли меня. А дальше я увидела возвращающихся, нет, несущихся с горы мужчин. Они скользили вниз по склону или катились кубарем, явно пытаясь успеть предупредить об опасности, заполошно орали и махали руками. Паника и хаос вокруг меня усилились. Народ разбегался, некоторые кинулись вниз по тропинке; большинство шаман с вождем гнали под защиту скалы с большим каменным козырьком. И если охваченные страхом мужчины сопротивлялись, метались в раздумьях, то более покладистые женщины с маленькими детьми послушно торопились в укрытие. Их мужья и отцы тащили еще и животных.
До меня наконец дошло, что происходит,
Иммануил Кант (1724–1804) – немецкий философ.