Фото на развалинах. Светлана ПономареваЧитать онлайн книгу.
Тысячу раз переписанный «Колобок» для трёхлеток, семилеток, взрослых и пенсионеров. Кстати, то же с музыкой.
Вообще всё, что есть в мире, – довольно банально и циклично. К примеру, погода. За жизнь человек проживает множество повторений осени, зимы, весны и лета. С маленькими вариациями для трёхлеток, семилеток, взрослых и пенсионеров. Каждое утро – утро, каждый вечер – вечер. Во время каждого дождя в окно врезаются капли. Тысячи раз, миллионы раз. Они разбиваются, катятся вниз, сливаются с другими такими же каплями. То же – с людьми.
Всё в жизни предусмотрено законами физики, законами психики, ещё какими-то законами, о которых я даже не знаю. Везде – своё расписание. Всё заранее установлено, все втиснуты в рамки, как в гробы. Только у кого-то гроб дубовый, а у кого-то из ДСП. То же самое про смерть…
Огромное количество людей. Зачем столько? Что они делают на Земле? Выпадают, как осадки, растекаются, сливаются и исчезают… Я тоже когда-нибудь исчезну. И, честно говоря, в последнее время я стал думать, что рано – лучше, чем поздно. Слишком скучно здесь, на свете…
Кстати, какое там расписание для девочек, влюбившихся в своего учителя? Наверняка тоже довольно жёсткое. А для мальчиков, которые ревнуют этих девочек? Я зло хохотнул.
Ну уж нет, там, где дело касается меня, буду решать я, а не дурацкие схемы! Может быть, я и родился затем, чтобы переломить одну из многовековых традиций и повернуть всё по-своему?
Идея мне понравилась.
Мать вернулась около 11 вечера. Её состояние я всегда отслеживаю по тому, открыла ли она ключом или позвонила. Если открыла – ещё соображает, позвонила – дело плохо, скорее всего, её привезли более трезвые подруги.
В этот раз раздался звонок. Я обречённо выбрался из-за компа. Сыновний долг, выражающийся в том, чтобы помочь матери стащить плащ, сапоги и довести до кровати, меня жутко раздражал. Но и не делать этого я не мог. В силу дури, которую ещё называют воспитанием. И потом, я ведь когда-то любил маму… Если вдуматься, то не так уж и давно.
К моему удивлению, мать явилась вполне адекватная. Спиртным от неё, конечно, попахивало, но совсем чуть-чуть. А звонок объяснился тем, что руки у матери были заняты пакетами.
– Лесик, ты голодный? – Она улыбалась. – Возьми. Там пицца, поставь в микроволновку. Остальные продукты – в холодильник. А что ты такой грустный?
– Всё нормально, спать уже собирался.
– Так ты идёшь спать? – Голос матери стал куда менее радостным. – А я думала, мы чай с тобой попьём, поговорим.
– Мам, пиццу в одиннадцать вечера есть вредно, – сообщил я.
Она рассмеялась:
– Вредно тем, кто толстеет. А нам с тобой полезно!
Да, тут спорить было не с чем. Ни она, ни я упитанностью никогда не отличались. Вообще я очень похож на мать. Лицо – почти точная копия её лица в молодости. Говорят, если сын похож на мать, то быть ему счастливым. Естественно, это враньё. Допустим, мне никакого дополнительного счастья такая похожесть не принесла. Разве только то, что, как и мать, я был объектом повышенного внимания