Конституирование и природа индивидуализации. В. М. РозинЧитать онлайн книгу.
типом социальности».
Для ведущего типа социальности характерны определенные формы осознания действительности, а именно либерально-демократические (право, гуманизм, равенство и т. д.), стремление с социальному миру (как утверждает Ю. Латынина, в настоящее время война экономически невыгодна), возможность государства перераспределять доходы (налоги, выплаты, льготы, преференции и пр.), заинтересованность многих социальных субъектов и организаций в подобном распределении (государственные институты, гуманитарные и правозащитные организации и т. п.), вменение общественности нужных ценностей и видения (СМИ, пиар, реклама).
Изменяются и взаимоотношения между государством, обществом (а также сообществами), бизнесом и личностью в плане перераспределения социальных функций. Яркие примеры, благотворительность, некоммерческие общественные организации (НКО), волонтерское движение, фандрайзинг. Во всех этих случаях функции, которые раньше выполняло государство и его институты, берут на себя отдельные личности или сообщества, действующие исходя из собственных идеалов и представлений, а не институциональных или организационных требований.
Меня очень интересовал вопрос, почему, например, волонтеры тратят свое время и деньги на занятия и помощь, за которую они ничего вроде бы не получают взамен. Читая интервью известных волонтеров, я понял, что они получают самое главное – благодарность людей, которым они помогают, и чувство удовлетворения от выполненного долга, который они понимают как служение добру и людям[73].
Наконец, в настоящее время складываются новые общие условия жизни. Что они собой представляют? Это такие социальные структуры (законы, социальные институты, средства массовой коммуникации, социальные услуги и прочее), которые обеспечивают жизнедеятельность человека и общества безотносительно к разнообразию и взаимообусловленности отдельных форм социальной жизни. Например, в современном обществе, власть и обычные граждане (опять же по идее) могут существовать независимо друг от друга. Каждый выполняет свои роли, а связывают их лишь общие условия. А вот когда общие условия жизни не обеспечены или нарушены, например, как в случае российских реформ, то независимое сосуществование отдельных сообществ и форм социальной жизни становится невозможным. Один из выходов – социальное противостояние, что мы и наблюдаем сегодня.
Налицо кризис сложившейся социальности и становление новой формы социальности. Концептуализация последней, с точки зрения ценностей личности, придерживающейся либеральных и гуманистических взглядов, выливается в ощущение социальной несправедливости. С культурологической точки зрения, как я показываю в своих работах, социальность может быть понята не только исторически и семиотически, но и как особая форма жизни – собственно социальная. Что характерно для социальной жизни? По меньшей мере, два момента. Во-первых, взаимодействие разных социальных
Вот что, выражая своего рода кредо волонтеров, говорил в одном из интервью Владимир Рубан – генерал-полковник, бывший летчик истребитель, создатель и руководитель украинских общественных организаций «Центр освобождения пленных» и «Офицерский корпус», которые уже несколько месяцев выступают посредником на переговорах об обмене пленными между украинскими властями и донбасскими повстанцами. Также они организуют коридоры для гуманитарной помощи, ищут пропавших без вести и массовые захоронения. На счету Центра несколько сотен спасенных жизней. – А что чувствует человек, который вытаскивает?
– Ну, вы знаете, для меня одна ситуация, для меня это было большим моральным удовлетворением. То есть какая-то полезность обществу. То есть мы, по большому счету, все офицеры запаса, в мирной жизни мы все самодостаточные люди. Кто-то бизнесмен, кто-то служащий, кто-то сотрудник банка, кто-то в прошлом сотрудник милиции. Но так сложилось, что хочется быть полезным, и так получилось, что работа нашей группы на данный момент очень полезна обществу, и мы себя ощущаем востребованными. – Вас благодарят родственники освобожденных?
– Безусловно. Вот для меня, опять же, эти рукопожатия и слезы самих освобожденных, и особенно родственников, ни с чем не сравнятся, то есть не передать ничем.