Тень вождя. Лев МехлисЧитать онлайн книгу.
Рабкрине, в отличие от Совнаркома, царил идеальный порядок. Обстановка была деловой, каждый сотрудник знал свое дело и делал его добросовестно. Все брали пример со Сталина.
Я положил обрывки списка в конверт и отправил Енукидзе. На том дело закончилось. Больше Енукидзе скандалов в Рабкрине не устраивал. Мне впоследствии приходилось общаться с ним по работе. Он держался со мной сухо, говорил только о деле и голоса никогда больше не повышал. Значит, усвоил урок. Несмотря на то, что Енукидзе всячески пытался демонстрировать «широту кавказской души», его не любили. За показной «широтой» скрывались подлость, злопамятство, интриганство. Вдобавок ко всему Енукидзе был развратником, причем самого гнусного толка[41].
Полученный урок я запомнил на всю жизнь. Вообще работа в Рабкрине под сталинским руководством стала для меня университетом. То, чему я научился в Рабкрине, осталось на всю жизнь. Будучи министром госконтроля, я никогда не делал никому поблажек. Никогда, никому, несмотря ни на какие заслуги. Когда меня обвиняли в «черствости» или «бездушии», я отвечал, что работаю так, как меня научили работать партия и товарищ Сталин.
Товарищ Сталин учил нас, сотрудников Рабкрина, тому, что выявлять недостатки и наказывать виновных – это только полдела. Важно наладить работу так, чтобы впредь недостатков не было. «Какие будут предложения?» – излюбленный вопрос товарища Сталина. Все сотрудники знали, что к наркому нельзя приходить с одними лишь выявленными нарушениями и фамилиями виновных. Непременно следует обдумать положение дел и дать предложения по улучшению работы. Были такие, кто говорил: «наше дело – выявить недостатки, а как их исправить, пускай думают на месте (то есть – пускай думают руководители учреждений). Такие люди долго в Рабкрине не задерживались. Мы не только инспекция, мы участвуем в создании нового социалистического аппарата управления. Так учил товарищ Сталин.
Приведу еще один случай, «героем» которого стал председатель ЦК коммунальщиков[42] Боровский. В 1919 году Боровский был председателем фракции РКИ в ЦК[43]. На этом основании он считал себя великим знатоком инспекторского дела и вообще превосходным, незаменимым, знающим руководителем. На деле же как председатель фракции РКИ Боровский себя показал полным неумехой. До революции Боровский служил в пожарной команде в Москве. Это обстоятельство показалось кому-то достаточным для поручения Боровскому руководства коммунхозом[44]. Да, большевистских кадров в первые годы Советской власти не хватало. Но это не могло служить оправданием для легкомысленного (если не сказать большего) подхода к назначениям на ответственные посты.
В ЦК коммунальщиков Боровский завел кумовство, низкопоклонство и бюрократию. Сделал из себя «наместника божьего», отгородился от всех целым кордоном секретарш, руководство свел к написанию приказов и инструкций, потакал расхитителям народного добра. Прямую причастность Боровского
Жена родного брата Екатерины Сванидзе (первой жены И. В. Сталина) Мария Сванидзе-Короно в 1935 году писала в своем дневнике об Авеле Енукидзе следующее: «Будучи сам развратен и сластолюбив, он смрадил все вокруг себя – ему доставляло наслаждение сводничество, разлад семьи, обольщение девочек. Имея в своих руках все блага жизни, недостижимые для всех, в особенности в первые годы после революции, он использовал все это для личных грязных целей, покупая женщин и девушек… будучи эротически ненормальным и, очевидно, не стопроцентным мужчиной, он с каждым годом переходил на все более и более юных и, наконец, докатился до девочек 9 –11 лет, развращая их воображение, растлевая их, если не физически, то морально. Это фундамент всех безобразий, которые вокруг него происходили. Женщины, имеющие подходящих дочерей, владели всем, девочки за ненадобностью подсовывались другим мужчинам, более неустойчивым морально. В учреждение набирался штат только по половым признакам, нравившимся Авелю… Контрреволюция, которая развилась в его ведомстве, явилась прямым следствием всех его поступков – стоило ему поставить интересную девочку или женщину, и все можно было около его носа разделывать…»
Центрального комитета Всероссийского союза работников коммунального хозяйства.
Фракции (отдела) рабоче-крестьянской инспекции в Центральном комитете РКП(б).
Коммунальным хозяйством.