Игра наяву. Евгений Валерьевич РешетовЧитать онлайн книгу.
в городе не знал о том, что я только на три четверти человек, а я хранил этот секрет пуще зеницы ока. Тьфу, блин, как Максимыч заговорил.
Я решил задать ему еще один вопрос, который уже множество раз задавал своим друзьям:
– Так ты считаешь, что реальны только люди? А остальные разумные – цифровые?
– Да, – бескомпромиссно обронил дед, как и все те, кому я задавал его прежде.
– А если вдруг объявятся какие-нибудь полукровки? – ровным голосом спросил я, внутренне напрягшись.
– Не дай Бог! – испуганно выпалил Маскимыч и перекрестился трясущейся рукой. – Это будет противоестественно. Надо давить такое в зародыше. В яму и сжечь.
Я отшатнулся от деда, хотя был уверен, что он ответит, так же, как и все до него. Мне мгновенно расхотелось дальше развивать эту тему, и я поспешно спросил у него, переводя разговор в совершенно другое русло:
– Максимыч, а ты в каком возрасте был на пике своих параметров?
– Ну-у-у, – протянул он, задумчиво нахмурившись. – Где-то годков к тридцати я вышел на хорошие показатели и держал их почитай лет до сорока пяти, а потом начал потихонечку сдуваться. У нас ведь тогда не было того хитрого пойла, которое сейчас есть у вас. Да и не знали мы многого. Ногу вот еще потерял.
– Халдей одному из своих подручных, лишившемуся руки, протез за полцены сделал, – с намеком проговорил я, косясь на деда.
– Все равно дороговато для меня, – тяжело выдохнул Маскимыч.– Мне ведь не только нога нужна, но и зелье омоложения, иначе зачем мне конечность взамен той, которой мегакрот подавился и сдох в жутких корчах? Я без омоложения так и буду здесь сидеть, только уже с двумя ногами. Параметры ведь не те. Даже в поля работать не возьмут. А никакому другому ремеслу я так и не обучился.
– Не расстраивайся, – обнадеживающе сказал я, хлопнув его по худому плечу. – Вот я разбогатею и обязательно помогу тебе.
– Хороший ты парень, Максим, – ухмыльнулся он, показав желтые частично съеденные зубы. – Только вот много я таких знавал. Проходили годы, а они все так же топтались на одном месте и жаловались на невезение. И я таким был. Всегда думал, что я рожден для чего-то большего, нежели крестьянский труд. Смотрел в небо и всем сердцем чувствовал, что у меня все получится. А видишь, как сложилось…
Дед закончил говорить с тяжелым вздохом, потрепав по холке подбежавшего Грома. Собака блаженно зажмурила жабьи глаза. Я посмотрел на утреннее солнце и проговорил:
– Ладно, пойдем мы. Гром, домой.
– Ну, это, надолго не пропадай, – наставительно произнес Максимыч. – И попусту не рискуй. Хороший ты парень, жалко будет, если сгинешь зазря.
– Спасибо на добром слове, – усмехнулся я и потопал в сопровождении собаки в свою хибару.
Вернувшись домой, я покормил пса и занялся другими традиционными утренними мероприятиями: тренировкой, включающей в себя отжимания от пола и подтягивания на присобаченном к стене турнике; а потом медитацией.
После нескольких десятков минут интенсивных упражнений,