В шоке. Мое путешествие от врача к умирающему пациенту. Рана АвдишЧитать онлайн книгу.
на пол, то боль слегка затихает. Мне тогда было невдомек, что, сдавливая печень подлокотником дивана, тем самым я замедляла поток хлещущей из печени крови и что у меня оставалось меньше двух часов, прежде чем в моих артериях, венах и сердце не останется и капли крови. Я решила – соображала я явно плохо, – что раз боль удается утихомирить в такой позе, то можно и не торопиться ехать в больницу.
«Когда я ложусь вот так, все не так уж и плохо», – объявила я, гордясь тем, что, наконец, нашла подходящую позу.
Совершенно не впечатленные моим достижением, они лишь покачали головой и продолжили спорить, отвезти ли меня в больницу или вызвать «Скорую». «Скорая» казалась самым надежным решением, однако исключала возможность выбора больницы, в которую меня отвезут. Мне же очень хотелось поехать в свое родное учреждение. Не то чтобы я думала, что раз я там работаю, то обо мне лучше позаботятся. У нас был просто огромный штат и столько разных врачей, что вообще мало кто друг друга знал. Вместе с тем, работая последние три года там в отделении интенсивной терапии, я своими глазами видела, насколько качественный и квалифицированный медицинский уход любой сложности мы могли предоставить. Я знала, что мы способны на то, что больше нигде никому не под силу. Я нам доверяла.
Мысль оказаться в роли пациента в неизвестной мне больнице показалась слишком радикальным решением. Мне хотелось думать, что я по-прежнему хоть как-то контролирую ситуацию, хотя в душе я понимала, что все уже давно вышло из-под контроля. Просто мне казалось, что если я это признаю, то это тут же станет неопровержимым фактом… Я буду просто лежать в этой позе на диване в нашей гостиной, пока боль не пройдет.
Еще долгие годы потом я не перестану бесконечно и совершенно необоснованно проклинать тот диван. Буду говорить, что мне не по душе оранжевый оттенок его коричневой кожи, его громоздкость. Рэнди же будет всячески его защищать – он влетел ему в копеечку, да и к тому же муж специально заказал для него кожу, полагая, что она непременно должна быть именно этого оттенка коричневого. Он воспринимал мою неприязнь к дивану как обвинения в его прежней холостяцкой жизни, символом которой было обилие обитой коричневой кожей мебели. Я поняла, насколько глупо без конца выражать свою неприязнь к дивану, не объясняя, почему именно он меня так задевает, какие воспоминания он воскрешает в моей памяти. Вместо этого стала через силу пытаться смириться с ним, пока не поняла, что больше попросту не вынесу. Лишь в этом году, внезапно решив заняться перестановкой мебели, я оттащила тяжелый диван в гараж, заявив, что больше не хочу видеть его у нас дома, так как вместе с ним меня преследовали ужасные воспоминания о той ночи. Обнаружив его в гараже, Рэнди покачал головой и сказал: «Надеюсь, ты не притащила его сюда сама. – После чего добавил: – Почему ты не говорила мне, насколько сильно ты его ненавидишь?»
«Я говорила, – напомнила я ему. – Я его всегда ненавидела», – хотя это и не совсем правда. В ту самую ночь, когда я была страшно измучена болью,