. Читать онлайн книгу.
на грани XX и XXI веков» – в 1999. «К спорам о моих публикациях 2004–2005 годов» – в 2006 г. Статья о Б.С. Жукове написана в 2006 г. для издания в Нижнем Новгороде, но света пока не увидела. Здесь она дана в дополненном виде.
К этим четырем статьям я добавил три очерка из книги «Человек и наука», писавшейся в 1956–1976 годах и содержавшей три части. Первая вышла в Москве (под таким же заглавием), вторая (под названием «Рассказы об ученых») в Курске. Обе с небольшими дополнениями в свете сегодняшнего дня. Два очерка из третьей части я перенес в эти книги. Три оставались неизданными, и я предлагаю их читателям вместе со статьями.
А.А. Формозов.
5 марта 2008 г.
Москва.
ЗАМЕТКИ О РУССКОЙ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ 1940-х – 2000-х ГОДОВ
1. Герой «Золотого теленка» И. Ильфа и Е. Петрова Васиссуалий Лоханкнн – карикатурный образ русского интеллигента – всё время предается размышлениям о судьбах интеллигенции. Это подмечено точно. Интеллигенции присуща рефлексия. Одна моя близкая знакомая находила, что мой главный недостаток в том, что я непрерывно обсуждаю, как надо поступать, вместо того, чтобы просто действовать. В ответ я говорил, что думаю не о том, как поступать, дабы заработать лишние рубли, а о том, как вести себя достойно в нашей нелегкой ситуации. Да, всю жизнь меня мучило именно это, – ив повседневной жизни, и в кабинетной работе, когда я писал об ученых XIX века, о своем отце, и, конечно, когда занялся историей советской археологии.
2. Я родился в семье научных работников. Отец – профессор Московского университета, зоолог. Мать – сперва преподавала в ряде московских вузов, затем – сотрудник Академии наук, геохимик. Научным работником был и ее брат А.Н. Промптов, известный орнитолог. При этом случилось так, что на протяжении своей жизни все они несколько меняли профиль работы. После торжества лысенковцев отец был вынужден покинуть биофак МГУ и служить в Институте географии Академии наук СССР. Кандидатскую диссертацию мать защищала по химии, докторскую – по геологии. Дядя от чистой орнитологии обратился к физиологии высшей нервной деятельности. Сам я, окончив кафедру археологии исторического факультета МГУ, занимался как археологией с раскопками, так и смежными с ней науками – антропологией, искусствознанием, литературоведением, историей России. В результате круг ученых, с которыми мне приходилось общаться, был весьма широк. Правда, всё это гуманитарии и естествоиспытатели. Физиков, математиков я знаю плохо. И всё же у меня накопилось немало наблюдений над научной интеллигенцией России лет за шестьдесят, если не более. Я застал еще остатки дореволюционной профессуры. Помню биологов Б.М. Житкова, Н.М. Кулагина; геологов Д.В. Наливкина, А.Н. Криштофовича; на истфаке слушал лекции С.В. Бахрушина, Е.В. Тарле. Значит, имею некоторое представление и об интеллигенции предреволюционной поры.
3. Не буду давать определения, что такое интеллигенция, но хочу оговорить один момент. Я считаю неисторичным употребление таких выражений, как «древнерусская интеллигенция», «декабристская интеллигенция» и т. п. Русская интеллигенция – явление относительно позднее, окончательно сложившееся не ранее середины XIX века. Разумеется, и до того были на Руси образованные люди, прежде всего из духовенства и дворянства. Но основная сфера деятельности у всех них заключалась в чем-то другом, а в области науки они оставались любителями. Только после создания системы университетской подготовки возникли условия для сложения значительного круга людей, посвятивших себя целиком науке, преподаванию, врачебной, инженерной и т. п. деятельности и выработавших со временем свои особые идейные позиции. С Петровской эпохи, а тем более при Екатерине II и Александре I велась учебная подготовка горных инженеров, врачей, художников и т. д., что дает право говорить и о «русской интеллигенции XVIII века». Но по-настоящему интеллигенция – порождение реформ Александра II. Было отменено положение об обязательном продолжении детьми духовенства службы родителей. В университеты хлынули сыновья священников, причетников, мелких чиновников. На первых порах русская интеллигенция прежде всего разночинческая. Выпускники университетов, шедшие в земские врачи, учителя, вдохновлялись идеей служения обездоленному народу, оттесненному от культурных ценностей привилегированными классами. Эти люди призывали сверстников и учеников отдать свой долг народу, просвещая его. Идея оказалась крайне живучей и определяла многое в поведении интеллигенции уже в XX веке. Противопоставленная этой идее другая – служения истине и красоте, культуре, чистой науке – разночинцами всячески опорочивалась и нашла своих приверженцев в основном в дворянских кругах. В целом наша интеллигенция XIX века – наследница старого духовенства, не только по происхождению, но и по христианским установкам: «за други своя», «свет Христов просвещает всех»[1] и т. д. Н.К. Михайловский писал: «В нас говорит щемящее чувство ответственности перед народом, неоплатного долга за то, что за счет его воловьего труда и кровавого пота мы дошли до возможности строить… логические выводы… Мы… – интеллигенция, потому что мы много знаем, обо многом размышляем, по профессии занимаемся наукой, искусством, публицистикой. Слепым историческим процессом мы оторваны от народа, но мы не враги его, ибо сердце
Ср.: