Святополк Окаянный. Александр МайбородаЧитать онлайн книгу.
того, чтобы их перевешали поголовно за то, что те изгнали его друга Гермодора. Кстати, по характеру такую же язву. Законы родного города он считал безнадежно плохими. В конце концов согражданам надоело его вечное недовольное нытье, и они возмечтали любым путем избавиться от него. Мечтая об этом, они из лукавства без всякой меры прославляли имя Гераклита. Хитрость их была проста, – многие мечтают в советчиках иметь мудреца, и вдруг найдется глупец, который соблазнится Эфесским Гераклитом. И такие быстро нашлись, – и афиняне, и персидский царь Дарий клюнули и пообещали мудрецу за переезд к ним горы золота. Но мудрец был настолько несносным и вредным, что даже за богатые посулы не захотел оставить своих земляков в покое.
После этого эфесцы впали в отчаяние и даже некоторые предложили всем жителям города сбегать к морю и утопиться. Однако эта мудрая идея понравилась не всем. И тем не менее в конце концов измученные эфесцы сдались, пришли к мудрецу, поклонились и сказали: – «Ты считаешь наши законы плохими, так дай нам новые законы, и мы будем жить по ним».
Но Гераклит был настоящим мудрецом, а потому он хорошо знал, что всегда выгоднее критиковать и оценивать других, чем самому делать что-то полезное. На критике легко прослыть великим мудрецом. Поэтому он гордо отказался дать новые законы, безапелляционно заявив при этом, что лучше играть с детьми, чем участвовать в государственных делах.
И пришлось эфесцам уйти несолоно хлебавши и жить по старым, неправильным законам. В итоге они прожили долго и счастливо.
Что ж, Гераклит был большой гордец, но он все же был варвар, потому что не верил в Христа и был огнепоклонником.
А глаза и уши – дурные свидетели для людей, если души у них варварские. Поэтому люди – варвары, в каком бы они веке ни жили и кем бы они себя ни считали, а потому они и не видят людей, а видят одни вещи.
Но вернемся в Туров.
Через ров, окружающий город, в котором зеленеет дурно пахнущая застойная вода, положен деревянный мост. Здесь все деревянное: и мосты, и стены, и дома, в домах посуда. А для моста это особенно удобно, потому что деревянный мост легче сжечь в случае приближения врага.
В дубовой стене, обмазанной толстым слоем глины, открыты ворота, окованные железными полосами. От железа и закаменевшего дерева ворота тяжелые настолько, что по утрам их приходится открывать, а когда вечерние мутные тени станут бесконечными и с реки и низин потянет холодом, то закрывать с помощью упряжки толстоногих лошадей.
Пока ворота открыты, предназначенные для этого лошади равнодушно хрустят сеном в конюшне за стеной. Выполнив работу, они снова возвращаются на место. И так каждый день. А когда они потеряют силы от старости, их убьют, а жесткие, похожие на узловатые веревки, подобные тем, что таскают ворота, жилы отдадут собакам. Ну, а если повезет, – то город осадит враг, и горожанам нечего станет есть, и их раньше времени съедят люди. Если повезет…
Открытые ворота охраняют двое сторожей.
Солнце печет. На камни, которыми умощен въезд в город, босой