Запретная правда о русских: два народа. Андрей БуровскийЧитать онлайн книгу.
но скольких именно постигла злая смерть – тоже история умалчивает.
Вопрос: а как хоронили убитых в тире и запытанных до смерти? Как отпевали и какие причины смерти «устанавливали» священники? Знали ли чиновники о преступлениях и много ли получали «на лапу»? Получается – многие и много чего знали. Но ни процессов, ни доносов не было.
И царица очень хорошо знала, как развлекается Шеншин. Не раз Екатерина II осуждающе качала головой, махала пальчиком Александру Сергеевичу: мол, знаю, знаю, чем ты там у себя занимаешься! А тот смущенно улыбался, разводил руками: мол, извини, матушка, более не повторится… И продолжал.
Что же до Струйского, то продукцией его типографии она хвасталась перед иностранцами, и нет никаких сведений о том, что она говорила о его втором увлечении, о домашней пыточной.
Ну ладно, пытать и убивать крепостных закон все-таки запрещал. Но ведь и не нарушая формально закона, можно было совершать чудовищные злодеяния. Или сочетать такие злодеяния и поступки формально дозволенные, но не менее устрашающие. Имение у помещицы Е.Н. Гольштейн-Бек отобрали в казну «за недостойное поведение» и за управление, которое могло повлечь за собой разорение крепостных (опять же – помещица мелкая, неродовитая). Недостойное же поведение состояло в том, что как только у дворовой девки рождался ребенок, барыня приказывала его утопить. Не любила шуму и «детского запаха» в доме эта образованная русская барыня, созревший плод европеизации страны. Сколько детишек утопили, мы не знаем, но если ребеночек и подрастал – не в барском доме, в деревне, помещица принимала меры: целыми возами свозили на базары ребятишек, продавали подальше, чтобы не мешали просвещенной барыне своими туземными воплями, возней и ревом.
Если топить детишек официально все-таки не дозволялось, то уж продавать – за милую душу. В этом пункте барыня нисколько не переступала закон; ведь она, и только она, решала, кого из своих крепостных продавать, в каком составе и куда.
Даже если помещик все же убивал крепостного, не всегда и понятно, нарушал ли он закон Российской империи. Пытать и убивать запрещено… Но вот помещик Псаров на Покров, Рождество и Пасху устраивал в своих деревнях поголовную порку. Мужиков пороли на конюшне, баб в бане, что называется, рядами и колоннами. Пороли так, чтоб только живы были. Формально Псаров никаких законов не нарушал: пороть крестьян розгами, ремнем, плетью считалось в порядке вещей, запрещался исключительно палаческий кнут. Так что полный порядок, никакого нарушения законов.
Известно, что князь Ширятин запорол насмерть трех егерей. Подлые мужики подстрелили на охоте его любимую борзую суку. Тут характерно два обстоятельства: первое состоит в том, что раненая сука поправилась. Второе в том, что мы знаем о состоянии здоровья ценной охотничьей собаки: в источниках о борзой суке написано так же подробно, как и о трех мужиках, умерших под плетьми.
Крайне трудно определить, «правильно» убил своих слуг князь или «неправильно». Убивать нельзя, но пороть плетью