Тайны Гагарина. Мифы и правда о Первом полете. Владимир ГубаревЧитать онлайн книгу.
марта 1938 года Валентин Петрович Глушко был арестован.
В подвалах Лубянки через два дня он подписывает признание: «Я являюсь участником антисоветской организации в оборонной промышленности, по заданию которой проводил вредительскую подрывную работу. Кроме того, я занимался шпионской работой в пользу Германии».
Он никогда не рассказывал, почему он подписал эту бумагу…
Но через три месяца, уже в «Бутырке», Глушко не признает ничего! Видно, сокамерники ему объяснили, что единственный способ выжить и не попасть под расстрельную статью – это борьба. Он пишет сначала Вышинскому, потом Ежову и, наконец, Сталину. Текст почти одинаков:
«Прошу Вашего распоряжения о пересмотре моего дела, поручив его новому следствию, т. к. форма допроса, которому я подвергся, носила характер морального и физического принуждения, в результате чего мною были даны показания, не отвечающие действительности.
Прошу не замедлить с пересмотром моего дела (№ 18102), обеспечив нормальный метод следствия, т. к. я сижу в тюрьме уже 7 месяцев».
Ответа нет, но заявления подследственного все-таки докладывают начальству.
А Глушко из камеры № 113 пишет новое письмо зам. наркома Берии:
«Будучи оклеветан врагами народа, я был арестован 23.III.38 г. и подвергся со стороны следственного аппарата НКВД моральному и физическому принуждению, в результате насилия я был вынужден подписать протокол допроса, содержание которого является вздором, вымыслом».
Глушко добивается того, что назначается новый следователь…
Почему же все-таки заключенных, которые писали жалобы, не убирали? Казалось бы, в первую очередь следовало уничтожать не тех, кто послушно подписывал протоколы допросов, а непокорных… На самом же деле те, кто был сломлен, довольно быстро отправлялись в лагеря или на расстрел – все зависело «от выполнения плана», а непокорные продолжали писать свои жалобы.
Дело в том, что рано или поздно наступал новый этап в работе НКВД, и тогда уже сами следователи становились подследственными. Чаще всего основой для расправы над ними и служили письма заключенных. Страшная и безжалостная машина репрессий была не только хорошо отлажена, но и продумана: она всех превращала в преступников.
Глушко сражался, но победить он не мог.
15 августа 1939 года Особое совещание при народном комиссаре внутренних дел СССР выносит постановление:
«Глушко Валентина Петровича за участие в контрреволюционной организации заключить в исправительно-трудовой лагерь сроком на ВОСЕМЬ лет, считая срок с 23 марта 1938 года.
Дело сдать в архив».
Однако стране нужна была новая техника и такие специалисты, как В.П. Глушко, в первую очередь. А потому появляется на его «Деле» короткая надпись: «Ост. Для раб. в тех. бюро», то есть он направляется в Казань, в «Шарашку». Скоро там окажется и Сергей Павлович Королев, которого Глушко потребует к себе. Да-да, в «Шарашке» у Валентина Петровича будет возможность требовать к себе тех специалистов,