Кукольник. Генри Лайон ОлдиЧитать онлайн книгу.
заслугой Никиты: конопатый непоседа умел это лучше других.
«Их подписи стояли в контракте. Шармаль-младший подписал как заказчик, оплачивающий услуги. И, отдельным пунктом, всегда присутствующим в договоре на коллективную работу: мар Зутра – это, похоже, гематр в жилетке, затем – Адель Легран, Барри Сильвер… Пятнадцать подписей, трижды удостоверяющих согласие на контактную имперсонацию, не связанную с насилием, не влекущую за собой… без последствий, без побочных явлений, и так далее. Невропаст не может работать с куклой, если кукла не согласна. Наверняка подписавшиеся не вникали в суть дела: сын банкира сказал, что будет весело…»
Что произойдет, если на эстраду полезут гости, чьих подписей не было в контракте, Лючано не волновало. Обязательно полезут. И ничего не произойдет. Те, кто не дал согласия – хотя бы потому, что его у них не спросили! – останутся вне поля коррекции. Пустяки. Шармаль-младший хочет веселиться. Очень хочет. И платит за помощь. Бедняга…
– Ты даму оскорбил, козел вонючий! – Шармаль с гневом воздел зонтик.
– Дуэль! Дуэль! – раздались крики в толпе.
– Секунданты?
– Я!
– И я!
Теперь работал весь «Вертеп». Слаженно, четко. Четыре вербала, четыре моторика. Сына банкира, как заказчика представления, вели сразу трое: Степашка, перебросивший «би-клоуна» Оксанке, и Григорий с Кирюхой. Остальные невропасты работали кукол «плетенкой», время от времени сдавая друг другу освободившиеся нити: ловко, незаметно, словно шулер – крапленые карты. Один правил походку, другой корректировал жестикуляцию, третий – мимику, четвертый подкидывал реплику: тайком, из своего богатого арсенала, заготовленного впрок для подобных случаев…
Маэстро Карл был бы доволен, подумал Лючано.
«И ты прав, малыш», – согласился издалека маэстро Карл.
Лючано удивился, когда после работы голем пригласил его пройти в отдельный кабинет, расположенный в южном крыле виллы. А вскоре удивился во второй раз. Потому что в кабинете его ждал Шармаль-старший, который сейчас должен был находиться где угодно, только не здесь.
Пожилой гематр, не вставая из кресла, смотрел на Тарталью.
Лючано втайне поежился: он всегда нервничал, когда на него смотрели гематры. «Математика бытия, – говорил маэстро Карл, – это, малыш, хуже, чем скальпель препаратора». Трудно сохранять спокойствие под взглядом ледяных глаз, которые способны исчислить, взвесить и измерить тебя оптом и в розницу, со всеми потрохами. Так и ждешь, что тебе налепят на лоб гематрицу, как марионетке в лавке игрушек.
И заставят плясать без прикосновения живой руки.
– Я – Лука Шармаль. Отец бездельника, устроившего эту вечеринку. Вы, как я знаю, Лючано Борготта, руководитель труппы контактных имперсонаторов.
Пожилой гематр не спрашивал. Он просто говорил: ровно, размеренно, без интонаций.
Он произносил слова.
Слова несли информацию, и больше ничего.
– Вы абсолютно правы, мар Шармаль. Для меня большая честь…
Банкир