Эротические рассказы

Чапаев. Дмитрий ФурмановЧитать онлайн книгу.

Чапаев - Дмитрий Фурманов


Скачать книгу
звонким, «своим» голосом:

      – Марфочка…

      – А?

      – Марфочка, – ты сама-то… гм!

      Андреев скорчил выразительную рожу, скомкав губы, вылупив глаза.

      – Чего ето? – поглядела на него Марфа.

      – Отчекрыжишь, поди, што-нибудь?

      Но Марфа ничего не ответила, приподнялась на носки, посмотрела над толпой:

      – Да вон и сами идут, надо быть…

      Стоявшие около тоже поднялись, шеями вытянулись туда, куда смотрела Марфа. Там шли трое, окруженные тесным кольцом. Отчетливый выделялся Лопарь – с черными длинными волосами, блестящими глазами, высокий, худой. Он шел и братался, словно сам себе ногой на ногу наступал, – вихлястый такой, нескладный.

      С ним рядом Елена Куницына, ткачиха, девушка двадцати двух лет, которую так любили за простую, за умную речь, за, ясные мысли, за голос красивый и крепкий, что слыхали так часто ткачи по митингам. Она еще не в коммунарке – повязана платком; не в солдатской шинели, а в черном легоньком пальтишке, – это в январские-то морозы! На бледном строгом лице отпечатлелась внутренняя тихая радость.

      С Еленой рядом – Федор Клычков. Этот не ткач, вообще не рабочий; он не так давно воротился сюда из Москвы, застрял, освоился, бегал по урокам, жил, как птица, тем, что добудет. Был в студентах. В революции быстро нащупал в себе хорошего организатора, а на собраньях говорил восторженно, увлекательно, жарко, хоть и не всегда одинаково дельно. Клычкова рабочие знали близко, любили, считали своим.

      Толпа за перроном при виде Куницыной, Клычкова и Лопаря задвигалась, зашептала громким шепотом:

      – Сейчас, надо быть, говорить станут.

      – Отправляться скоро…

      – Да уж раскланяться бы, што ли, – спать пора.

      – А вот расцалуемся – и крышка.

      – Слышь, звонок.

      – Первый, што ли?

      – Первый.

      – В двенадцать трогать зачнут…

      – В самую, вишь, полночь так и норовят!

      Сальные короткие пальтишки, дрянненькие шубейки с плешивыми, облезлыми воротниками, с короткими рукавами, потертыми локтями; черные коротышки-тужурки – драповые, суконные, кожаные. Стильная толпа!

      Вокзал неширок, народу вбирает в себя мало. Кто посмышленее – зацепились за изгородь, влезли на подоконники, многие забрались на пристройку вокзала, свесили головы, таращили глазами по толпе, скрючившись, висли на дверных скобах, цепляясь за карнизы. Иные заняли проходы, умостились на вагонных крышах, на лесенках, на приступках… Давка. Каждому охота продраться вперед, поближе к ящику, с которого станут говорить. Попискивают, покряхтывают, поругивают, побраниваются. Вот на ящике показался Клычков, – шинелишка старая, обтрепанная: она унаследовалась от той войны. Без перчаток мерзнут руки – он их то и дело сует в карманы, за пазуху, дует в красные хрусткие кулаки. Нынче лицо у Федора бледней обыкновенного: две последние ночи мало и плохо спал, днями торопился, много работал, затомел. Голос, такой всегда чистый и звучный, – глуховат, несвеж, гудит словно из пещеры.

      Клычкову дали первое слово – он будет


Скачать книгу
Яндекс.Метрика