Фавориты Фортуны. Колин МаккалоуЧитать онлайн книгу.
привести в Рим и натравить на ваши жалкие шкуры, как волков на ягнят. Я этого не сделал. С моего первого появления в Сенате я действовал в ваших интересах. И сейчас я все еще действую в ваших интересах. Мирно. Деликатно. Но вы испытываете мое терпение, я вас по-честному предупреждаю. Я буду диктатором так долго, как сам посчитаю нужным. Понятно? Понятно тебе, Лепид?
Долго все молчали. Даже Ватия и Метелл Пий сидели с бледными лицами и, дрожа, глядели на это внезапно появившееся когтистое чудовище, которому впору выть на луну. О, как могли они забыть, кого таил в себе Сулла?
Лепид тоже был бледен и дрожал, но причиной его ужаса был вовсе не монстр, прятавшийся в Сулле. Он думал о своей любимой Апулее, на которой был женат уже много лет, которая была отрадой его сердца, матерью его сыновей. Она была дочерью Сатурнина – человека, который действительно хотел сделать себя царем Рима. Почему Сулла упомянул о ней в этой ужасной вспышке гнева? Что он сделает, когда станет диктатором?
Уставшее до смерти от гражданских войн, экономической депрессии, от многочисленных легионов, без конца марширующих взад-вперед по всей Италии, Центуриатное собрание проголосовало за закон, согласно которому Луций Корнелий Сулла назначался диктатором на неопределенный срок. Записанный на табличку на общем собрании комиций, contio, в шестой день ноября, lex Valeria dictator legibus scribundis et rei publicae constituendae был утвержден как закон в двадцать третий день ноября. Срок в нем не указывался. Поскольку он фактически предоставлял Сулле неограниченную власть, а также санкционировал его неприкосновенность, никаких особых уточнений не потребовалось. Что бы Сулла ни захотел постановить или сделать, он мог все.
Многие в городе ожидали, что он разовьет бурную деятельность, как только его назначение диктатором будет зафиксировано на табличке. Но Сулла не предпринимал ничего, пока назначение не было утверждено спустя семнадцать дней, в соответствии с lex Caecilia Didia.
Остановившись в доме, принадлежавшем Гнею Домицию Агенобарбу, бежавшему в Африку, Сулла, казалось, погрузился в безделье. Он только все время бродил по городу. Его собственный дом был сожжен после того, как Гай Марий и Цинна захватили Рим. Он ходил через Гермал, северо-западный склон Палатинского холма, на участок своего дома, медленно ворошил палкой кучи камней, смотрел поверх Большого цирка на восхитительные очертания Авентинского холма. В любое время дня, от рассвета до сумерек, его можно было увидеть стоящим одиноко на Римском Форуме, смотрящим на Капитолий, или на статую Гая Мария в полный рост возле ростры, или на какую-нибудь другую среди многочисленных статуй Гая Мария меньших размеров, или на здание Сената, или на храм Сатурна. Сулла гулял по берегу Тибра от большого торгового рынка в порту Рима до Тригария – ристалища. Он доходил от Римского Форума до каждого из шестнадцати ворот Рима. Он поднимался по одной улице и спускался по другой.
Ни разу он не продемонстрировал страха за свою жизнь, ни разу не попросил друга сопровождать его,