Облачный атлас. Дэвид МитчеллЧитать онлайн книгу.
дружок убивал, по крайней мере, однажды, я бы поставил на это все свое наследство, если бы по-прежнему мог его ожидать.
– Так что, как видите, – сказал Эйрс с угрюмым смешком, – я, может быть, старый слепой калека, но у меня все еще есть зуб-другой, чтобы кусаться. Слепец, у которого имеется ствол и которому очень мало что осталось терять. Представьте, что за бойню могу я учинить!
Не могу решить: почудилась мне угроза в его голосе или она там была.
От Янша новости великолепные, только не передавай ему этих моих слов. Вышлю тебе три упомянутых тома из Брюгге, когда поеду туда в следующий раз, – у здешнего почтмейстера имеется некая исследовательская жилка, которой я не доверяю. Приму обычные меры предосторожности. Мою выручку переведи в головное отделение Первого банка Бельгии в Брюгге – Дондт щелкнул пальцами, и управляющий открыл мне счет. В их списках значится только один Роберт Фробишер, в этом я совершенно уверен.
А вот и самая лучшая новость: снова начал сочинять самостоятельно.
Искренне твой,
РФ
Зедельгем,
16-VIII – 1931
Сиксмит,
лето приобрело чувственный оборот: мы с женой Эйрса стали любовниками. Но не тревожься! Всего лишь в плотском смысле. В одну из ночей на прошлой неделе она вошла ко мне в комнату, заперла за собой дверь и, не обменявшись со мной ни словом, разделась. Не хочу хвастаться, но ее приход не застал меня врасплох. Собственно, я оставил для нее дверь приоткрытой. Право, Сиксмит, тебе стоит попробовать заниматься любовью в полном молчании. Весь этот балаган оборачивается блаженством, стоит только запечатать уста.
Когда входишь в тело женщины, ее ларец с секретами тоже распахивается. (Тебе следует как-нибудь их попробовать – женщин, я имею в виду.) Может, это как-то связано с тем, насколько безнадежны они в карточной игре? После Акта я предпочитаю спокойно полежать, но Иокаста все говорила и говорила, так порывисто, словно пыталась похоронить нашу большую черную тайну под множеством серых тайн поменьше. Оказывается, Эйрс подцепил свой сифилис в каком-то копенгагенском борделе, в 1915 году, во время длительной разлуки, и с тех самых пор не ублажал свою жену; после рождения Евы доктор сказал Иокасте, что она никогда не сможет понести другого ребенка. Она оч. разборчива в отношении случайных связей, но считает их своим неотъемлемым правом, не требующим оправданий. Настаивала, что по-прежнему любит Эйрса. Я проворчал, что сомневаюсь. То, что любовь любит верность, парировала она, не более чем миф, который мужчины сплели из собственных измен.
О Еве она тоже говорила. Обеспокоена тем, что слишком занята была внушением своей дочери чувства собственности, что они никогда не были друзьями, а теперь, кажется, лошадка понесла. От этих тривиальных трагедий меня потянуло в сон, но впредь буду осторожнее в отношении датчан и, в частности, датских борделей.
И. возжелала второго раунда, словно хотела приклеить себя ко мне. Не возражал. У нее тело наездницы, более упругое, чем обычно находишь у зрелой женщины,