Бурундуков, Мамедов и др.. Михаил СтрельцовЧитать онлайн книгу.
а вернее, своей кипучей энергией и поздним осознанием вины, Влад скрывается в километровой очереди у касс. Пошёл снег. Рита напоминает Снегурочку, и только чёрные глазки блестят, отражая хоровод снежинок. Она вся в белой фате зимы. Мы топчемся чуть в сторонке от здания кинотеатра, и я изредка отвечаю на один и тот же вопрос шальных фанатов и фанаток.
– Нет. Лишних билетов нет, – и умалчиваю о том, что у нас совсем нет никаких билетов, даже на трамвай.
Подлетает Влад:
– Что, хонорики? Кина не будет. Продают только на завтра.
Рита уверенно поднимает глаза:
– Кто-то клялся и божился, что купит?
– Но, крошка?!
– Иди и найди.
– Ну и чёрт с вами. Что я – клоун? Ни у кого нет, я спрашивал. Тот, кто купил, уже в зале сидит. Через пятнадцать минут сеанс начинается.
– Ну тогда Стрик найдёт. Правда, Женя?
Какие у неё волшебные глаза! В следующее воскресенье фильма уже не будет, а ей так хотелось его посмотреть!
– …А я его поцелую, – вдруг слышу как из пропасти.
– Авансом, – возбуждается Влад. – А если не купит, то ставит нам пузырь, идёт?
– Ну пожалуйста, Жень!
Девочка! Ты обратила на меня внимание, ты пробудилась. Может быть, впервые за шесть лет нашего знакомства. Когда я первый раз вошёл в пропахший мелом класс и стареющая учительница литературы представила: «Принимайте новенького!» – ты даже не посмотрела в мою сторону. И только с задней парты выскользнул, сопровождаемый смешком, бойкий голосок Влада: «Хоп-хоп, уноси готовенького!» Девочка! Отзвенел последний звонок. Инфаркт унёс не успевшую постареть учительницу. Наш 10 «А» разлетелся, как взорвавшийся одуванчик: парни примерили сапоги и пилотки, Саня нюхает ночами застывшее зловоние тюремной камеры, девчонки, наверное, уже пооканчивали училища и работают кто где, надеясь поскорее выйти замуж, а кто замужем – поскорее развестись. И только нас троих столкнула судьба в этом большом незнакомом городе. Будущий хирург, будущий журналист и будущий учитель физики. Я не верю – но это возможно, что когда-нибудь твоими последними словами будут «Прости, Стрик» и мой скальпель будет бессилен против могучего лба КамАЗа, а Владислав Бурых невольно обронит слезу над некрологом в верстающемся номере городской газеты. Девочка! Твоё лицо спокойно, и лишь чёрные огоньки глаз смотрят упрямо, но требовательно.
– Хорошо. Я попробую, – и меня уже нет, я устало плетусь, смешиваясь с озябшей толпой, и глазами ищу лицо подобрее лишь затем, чтобы, получив отказ, ещё больше устать.
– Мальчик, тебе надо три билета? – внезапно слышу и не верю в волшебство этих слов.
Предо мной строгое чернобровое лицо сорокапятилетней женщины, которую кольцом окружил парад красавиц. И я знаю эту женщину! Энергично щёлкая ножницами, осыпая меня моими же волосами, она разговаривала с другими парикмахерами, жалуясь на золовку и низкую зарплату, и говорила, что ей предлагают место мастера-наставника в училище. Видимо, там зарплата оказалась больше.
– Мы