Большая война в Европе: от августа 1914-го до начала Холодной войны. Николай ПлатошкинЧитать онлайн книгу.
href="#n_7" type="note">[7].
Точного и общепринятого определения империи нет по сей день, на что указывает в своей довольно интересной работе, например, Сэлли Каммингс[8]. Другой западный автор Эдвард Уокер признается, что понятие «империя» традиционно сложно определить. Причем описывает он постсоветское пространство почему-то как «постимперское».
Что касается этимологии и лингвистики, то, например, германское государство по состоянию на 1917 год называлось по-русски «Германская империя» (Deutsches Reich). Но “Reich" в немецкой исторической традиции это вовсе не империи, а «богатство», причем как идейное, так и материальное. Поэтому «рейхом» называли любое немецкое государство, которым народ (или его правители) дорожили. Не случайно, после свержения монархии в Германии в 1918 году новая (Веймарская) республика полностью сохранила свое название – “Deutsches Reich" и никого это не смутило. Даже в социалистической ГДР железные дороги продолжали называться “Deutsche Reichsbahn", что, конечно же, нелепо переводить как «Немецкие имперские железные дороги». Это просто «Немецкие государственные железные дороги».
Что касается предреволюционной России, то формально она с 1721 года именовалась империей, но к структуре нашего тогдашнего государства это название не имело никакого отношения. Просто блистательно разгромивший сверхдержаву того времени – Швецию – Петр I решил переменой названия подчеркнуть новый статус России как великой державы. В свое время точно также поступил Иван Грозный (кстати, очень почитаемый Петром), переименовав нашу страну из «великого княжества» в «царство».
Сейчас, правда, многие пытаются обосновать якобы имперский статус как дореволюционной России, так и Советского Союза, тем, что это были многонациональные страны якобы с внутренними колониями. Мол, вся разница СССР от Британской империи заключалась просто в том, что английские колонии были за морем, а русские (советские) – нет. Но главным в определении понятия «колония» является отличие ее правого статуса от статуса метрополии.
Кстати, часто приводится и другой признак – географическая обособленность колонии, но от него можно и абстрагироваться. В любом случае, никакой существенной разницы в правом статусе различных российских и советских территорий никогда не было.
На взгляд автора, можно вывести и еще один важный признак империи. Колонии должны быть по своей территории и экономическому значению либо сопоставимыми с метрополией, либор превосходить ее по данным характеристикам. То есть, колонии должны быть жизненно необходимы для метрополии в ее «имперском» виде.
Да, к колониям России в определенном смысле можно было бы отнести Аляску, Хивинское ханство и Бухарский эмират. Но никакого экономического значения (тем более решающего) эти образования для России никогда не имели. Именно поэтому Аляску буквально «навязали» американцам. А среднеазиатские деспотии не были включены в состав России лишь с оглядкой на Англию и фактически содержались из российского бюджета точно так же как, например, Рязанская губерния.
Cummings S.N., Sovereignty after Empire. Comparing the Middle East and Central Asia, Edinburgh University Press, 2001, p. 25.