Русский немец. Том 3. Гибель богов. Генрих ЭрлихЧитать онлайн книгу.
– плохо. Запас карман не трет, говорил в таких случаях Брейтгаупт. Вот и сейчас он вместе с другими «стариками» набивал патронами подсумки и ранец.
Им дали поспать до рассвета. Это был плохой признак – их оставляли в арьергарде. Они убедились в этом, когда встали. В расположении штаба дивизии не было никого, кроме них. Зато дымились две брошенные полевые кухни. Их ждал горячий завтрак. Это была единственная приятная новость за последние сутки. И на много суток вперед.
Объявили часовую готовность перед маршем. Этот час они заполнили поджогами всех зданий вокруг. Это развлекло их и немного сняло напряжение. Они бодро двинулись на запад. Польские конные разъезды настигли их к полудню.
Поляки не сильно беспокоили их. Они все норовили свернуть в сторону Варшавы, чтобы войти победителями в свою столицу, и не горели желанием сразиться с уходящими немцами, которые к тому же шли прямо в пасть к русским, завершившим окружение Варшавы. Русские же стремились вперед, на запад, на Берлин, они не оглядывались на разрозненные немецкие части, оставшиеся в их тылу.
Они пробили некрепкое кольцо окружения. Вернее, пробили части, шедшие впереди, их батальон лишь вошел в образовавшуюся брешь и проследовал дальше, ничего не заметив. Они вообще мало что понимали в происходящем, они лишь шли на запад, километр за километром, ориентируясь по компасу.
Приказа остановиться и вступить в бой не поступало. Для того чтобы вступить в бой, нужны позиции и противник. Позиции ждали их где-то впереди, а противника не было видно.
Ничего не было видно. Погода начала меняться еще прошлой ночью. Вдруг разом потеплело, задул резкий юго-восточный ветер, повалил снег. К вечеру сделалась настоящая метель, порывы ветра налетали со всех сторон, облепляя их шинели и куртки крупным снегом, который сразу таял, обмундирование и амуниция набухли от воды, добавив по несколько килограммов веса. Орудия и повозки увязали по ступицу в снегу, выбившиеся из сил лошади безучастно следили за людьми, пытавшимися сдвинуть колеса с места. И они их сдвигали! Вырывали повозки из снежного плена и упорно шли на запад, километр за километром.
Люди не лошади. Они выбились из сил лишь к утру. И тогда они сделали привал.
Они встали через три часа. Если бы они просидели у костров еще полчаса, они бы уже не поднялись. Не смогли бы заставить себя подняться. Как ни странно, они меньше чувствовали усталость, когда шли. Движение вперед давало надежду, надежда порождала силы для движения. Сидение на месте было сродни обреченности, силы утекали в землю, оставался минимум, необходимый для того, чтобы поднять руки вверх, когда придут русские.
Орудия и повозки пришлось откапывать, метель превратила их в сугробы. Дорогой считали место, где нога, уходя в снег на высоту сапога, упиралась в твердую землю. Там, где снега было выше колена, была обочина, по пояс – поле.
Перед ними смутно серел редкий лес. Фрике, укрытый плащ-палаткой, рассматривал карту. Наконец, он поднялся и сказал:
– Здесь