Земля мертвых. Александр ПрозоровЧитать онлайн книгу.
старший сын сам рвался попробовать свои силы в ратном деле. Еще двух ребят он сманил со своей черной сотни после того, как саблю государю поцеловал – эти хозяйством обзавестись не успели, и с ними было проще.
Свое маленькое воинство Зализа берег – потому, как другое взять неоткуда. Осипу отдал привезенные из Казанского похода щит, шлем и саблю, снятые с убитого татарина, со всеми делился маленькой мздой, случавшейся на порубежной службе. Так, с трех станишников, пойманных в Игнатовом лесу осталось им помимо косаря еще и отрез гладкого голубого шелка, пара сафьяновых сапог, топор, один золотой ефимок, да около рубля серебром. Талер Зализа взял себе, а всем остальным «побрезговал», позволив разделить своим засечникам. Пусть дома похвастаются.
Зайдя в свою комнату, опричник скинул на сундук тяжелую бронь, войлочную поддоспешную рубаху, с наслаждением потянулся. Тело казалось легким, невесомым. Толкнись ногами от пола – воспаришь под самый потолок.
– Лукерья, а Мелитина где?
– Домой пошла, Семен Прокофьевич, недужится ей.
Мелитиной звали девицу со двора Береженых, что помогала Лукерье по хозяйству у барина. Семену она нравилась – да так, что пребывала на сносях и вроде вот-вот должна родить. Зализа надеялся, мальчика – воспитает он из своего байстрюка[54] воина, будет кому порубежье оставить. Мелитина нравилась барину настолько, что когда домохозяйка намекнула, что может взять в помощницы молоденькую щекастую Младу из Еглизей, он отказался.
– Ладно, коли недужится, стерпим и без нее. Ну, угощай, Лукерья.
Женщина вытянула ухватом из печи корчагу, хорошенько взболтала в ней черпалом, поднимая со дна гущу, налила пахнущих дымом и тонкой лесной горчинкой грибных щей в большую ношву[55] – меньше после дальней дороги и предлагать соромно – поставила перед опричником. Зализа, перекрестившись, отломил от каравая краюху ржаного хлеба и взялся за ложку.
– Удальцов своих завтра приведете, Семен Прокофевич? – поинтересовалась Лукерья.
– Послезавтра, – покачал головой опричник. – Пусть Осип с Агарием дома немного перед нарядом побудут. После полудня тронемся, в поле переночуем, а послезавтра к вечеру вернемся. Не бойся, Лукерья, щи твои не пропадут.
После того, как Зализа выхлебал суп, домохозяйка столь же щедро сыпанула ему непривычно белой с крупными мясными кусками сорочинской каши, налила ковкаль[56] хмельного меду. Семен осоловел просто от обильной сытной еды, а запив это медом начал ощутимо клевать носом. Борясь со сном, он ушел в свою комнату, разделся до исподнего и забрался под теплое одеяло, на застеленный чистым прохладным полотном, пахнущий свежим сеном травяной тюфяк.
Колдовское племя
Проспал опричник на диво долго – и петухов не услышал, и солнце не ощутил. Впрочем, и не мудрено: почитай, четыре дня в седле провел. Хотел отдохнуть, пока бывшие черносотенцы[57] в засечном наряде, да тати
Байстрюк – внебрачный ребенок.
Ношва – большая миска в виде корытца
Ковкаль – деревянная чаша
Черносотенец – вооруженный представитель рабочего люда. Это не шутка: в старину городское население для учета делили на сотни. Поскольку большинство горожан были ремесленниками, «черными людьми», сотни, учитывающее население ремесленных слобод, назывались «черными сотнями», так же, как и снаряжаемые ими по военному призыву отряды.