Десять миллионов Красного Опоссума. Луи БуссенарЧитать онлайн книгу.
глазами. Железные ноги не знали усталости. Если прибавить к этому, что Кирилл был отличный рубака и стрелок, то вам вполне будет известна физиономия моего богатыря. Но при безумной храбрости он всегда хранил благоразумие и ясность мыслей. Самообладание никогда не оставляло его, даже в самые трудные минуты. Нужно, например, отправляться в какое-нибудь дальнее путешествие.
– Кирилл, – скажешь ему, – мы едем.
– Хорошо, – ответит он просто. – Куда же?
– Да хоть в Мексику, Индию или Африку.
– А наши собаки? Им, бедняжкам, очень тяжело будет сидеть в трюме!
– Мы дадим им отдельные каюты.
– Слишком дорого! Не лучше ли будет везти их как-нибудь иначе?
– Делай как знаешь; я полагаюсь на тебя. Итак, решено, мы едем завтра и будем свободно охотиться, где захотим, не встречая неприятных надписей: «Охота воспрещается».
– А, вот это хорошо! – говорит Кирилл, потирая руки, и глаза его радостно сверкают.
В каждом путешествии его радовала только охота. Все остальное не существовало для моего спутника. Где бы он ни находился, – красоты природы на него нисколько не действовали. Необъятность моря для него означала только обилие воды. Вихрь и свист бури – сильный ветер. Величие австралийских прерий вызывало из его груди только вздохи сожаления:
– Как бы хорошо было здесь пройтись с плугом!
Словом, в высших чувствах мой Кирилл был совершенный профан. Однако отсюда вовсе не следует, что его душа не поддавалась никакому волнению. Нет, богатырь был способен на самое нежное чувство. Это всем стало очевидным, когда увидели его смущение в присутствии одной красивой девушки – Кэлли, горничной мисс Мэри, которая пожелала сопровождать дядю и братьев в поисках пропавшего отца. Влюбленный богатырь адресовал предмету своей страсти целую серию отборнейших стихотворений, правда, страдавших в грамотности, но все-таки благосклонно принятых. Добрая девушка вполне извиняла недостаток образования моего друга.
Если присутствие прекрасной ирландки восхищало Кирилла, то, напротив, вид первого лейтенанта каравана заставлял его сильно коситься. Прежде всего это был немец! Эта пронырливая нация, как паразиты, везде лезет с нахальством. Кирилл, носивший в своей петличке ленту военной медали, храбро заслуженной в битве при Шампиньи, ненавидел пруссаков, и было за что: кожаный картуз Кирилла едва прикрывал громадный шрам от сабельного удара, чуть не стоившего жизни моему другу. И хотя удар был нанесен одним виртембергцем, мой товарищ не входил в тонкости и сохранил ненависть ко всему, что происходило из-за Рейна.
Предмет ненависти Кирилла, герр Шаффер, представлял из себя вежливого до приторности немца лет сорока. Он уже давно состоял управителем у сэра Рида, который не мог нахвалиться его честностью. Надеясь на его опытность и честность, последний уже во второй раз поручал ему управлять караваном.
Кроме Шаффера, с нами было еще четыре немца; все прочие – англичане; французы