Книга и братство. Айрис МердокЧитать онлайн книгу.
ввалился со своей новостью, перед палаткой, в которой раздавали ужин, уже выстраивалась очередь. Гулливер, ненавидя подобные очереди и чувствуя, что без партнерши может вызвать подозрение или, что еще хуже, жалость, плотно поел в пабе, прежде чем появляться на танцах; но с того момента, казалось, вечность прошла. Осторожно обойдя комнату, он обнаружил бутылку «перье» и еще одно блюдо сэндвичей с огурцом. Чистого стакана не нашлось. Он уселся и принялся за сэндвичи, запивая их минералкой, которая шипела, как шампанское. Глаза его слипались.
Трое друзей вышли из аркады на большую лужайку, где стояли шатры. Здесь они разделились. Роуз пошла направо, Дженкин налево, а Джерард прямо, к строению восемнадцатого века, тоже залитому светом прожектора, где Левквист хранил свою библиотеку. Левквист был в отставке, но продолжал жить в колледже, где ему отвели особую большую комнату для его уникальной коллекции книг, конечно отписанной колледжу в завещании. В его святилище стоял диван-кровать, так что при случае, таком как сегодня, он мог спать среди своих книг, а не в домашнем уюте квартиры. Его преемник на профессорской кафедре, один из его учеников, относился к нему с опаской и подобострастием. Расположения Левквиста было и впрямь нелегко добиться. Обстоятельство досадное, поскольку он производил сильное впечатление на многих, кто имел с ним дело[10].
Джерард оглядывался на ходу, заглянул в палатки, пробежал глазами очередь жаждущих ужина, но ни Джин с Дунканом, ни Тамар с Конрадом нигде не было видно. Тисненым пологом висел шум музыки, и голосов, и смеха; свеже пахли цветы, земля, река. По лужайке между обжорной палаткой и шатрами группками прохаживалась молодежь, отдельно стояли обнимающиеся и целующиеся пары. Чем дольше будет длиться ночь, тем больше их станет. Джерард ступил на знакомое крыльцо и испытал знакомое волнение. Он постучал в дверь под тусклой лампочкой и услышал отрывистое, почти нечленораздельное приглашение войти. Он вошел.
В длинной комнате, перегороженной выступающими книжными стеллажами, было темно, горела лишь лампа в дальнем конце на огромном письменном столе Левквиста, за которым старик сидел, ссутулившись и повернув голову к двери. Большое, выходящее на олений парк окно возле стола было распахнуто. Джерард прошел по вытертому ковру и поздоровался: «Привет, это я». С умышленной сдержанностью он теперь больше не добавлял почтительное «сэр», как не мог и решиться назвать свое имя, хотя прекрасно знал, что он отнюдь не единственный из «старых учеников» Левквиста, которые заглянут к бывшему профессору.
– Херншоу! – произнес Левквист, опуская коротко остриженную седую голову и снимая очки.
Джерард уселся на стул напротив и осторожно вытянул длинные ноги под стол. Сердце его колотилось. Левквист все еще вызывал в нем робость.
Старик не улыбнулся, Джерард тоже. Левквист покопался в книгах, лежащих на столе, полистал тетрадь, в которой что-то писал. Нахмурился, предоставив Джерарду заговорить первым. Джерард посмотрел на крупную красивую карикатурно-еврей-скую голову великого ученого и произнес стандартную вступительную
Прототипом Левквиста был Эдвард Френкель (1888–1970) – немецкого происхождения видный английский специалист по античной филологии, автор фундаментальных исследований творчества древнегреческих и латинских поэтов, который двадцать лет возглавлял кафедру латинского языка в оксфордском колледже Корпус-Кристи, а выйдя в отставку по возрасту, продолжал вести там же свои популярные семинары.